Кислородный предел - [19]
— Да были дети, были, — Сергей-один, вставая, говорит.
— Не понял? Как это?
— Гостиница большая. Тридцать этажей.
— Да нет. Ну нет. Откуда? Форум же! Серьезные, взрослые дяди. Ну, мы же вот, мы.
— Не только. Конкурс «Щелкунчик», слыхал?
— Это что же за конкурс?
— Классической музыки. Для вундеров, специальный. От пяти до тринадцати строго, не старше.
— Откуда знаешь?
— Видел своими глазами. Китайчата, япончики, наши русские. Скрипачи и пианисты, маленькие гении. Целый выводок. Через стенку от нас, тупо в секции соседней. Спросил еще — это кто? Ну мне и объяснили.
— Там же рядом Дом музыки, точно.
— Ага, вот их и поселили. Теперь вот думай, что они могли в пожаре, если мы ничего не могли. Так что есть вопросы, кой к кому найдутся. Бога спрашивать напрасно, а вот кое-кого из живущих на этой земле я спросил бы.
Сергей-один стоит, перед собой незряче глядя, и вдруг в бассейн, как срубленный под корень, падает. Но нет, не камнем он на дно — поплыл стремительно и мощно, взрывая гладь могуче-равномерными гребками.
— Куда ты, друг? Куда? К кому вопросы — что-то я не понял? Ты все же виноватых ищешь, да? И как — нашел? — Артур ему кричит вслед.
Сергей уже не слышит, вон уже выходит на том краю бассейна из голубой, как медный купорос, воды. И вылезает, к выходу идет. Босыми шлепая ногами и оставляя отпечатки мокрых пяток на мраморном полу. И вот уже он в холле, на рессепшне, служителя зовет, за шиворот к себе притягивает, на ухо шепчет что-то доверительно. Шлепка для ускорения дает — вали, мол, исполняй. Сам к телевизору, который подвешен, как икона, в углу, под самым потолком. Включил. По всем каналам — экстренные выпуски, конечно, новостей. Короткое вступление — пульсирующая светомузыка, и голубые ленты Мебиуса, и планетарные пятнистые шары, безостановочная жизнь бескрайнего и бездонного микромира, в котором вращаются и проносятся перед взглядом гигантские и чрезвычайно густо населенные вселенные. Общий план стерильно чистой студии с полукруглыми хайтековскими стойками, мониторами и ноутбуками. Безупречно красивая дикторша с гладко зачесанными назад волосами и старательно-скорбным лицом. Кадры с места событий: башня в огне, пожарные машины разбрызгивают пену, спасатели бегут, врываются в отель, карабкаются, несут глянцевитое нечто на буром одеяле, машины «Скорой помощи» гоняют раскаленных саламандр в синих банках мигалок, курсанты сдерживают натиск обезумевшей толпы родных, и не поймешь по лицам в этой давке сразу, кто в объективах телекамер — безбожно возбужденные и непристойно жадные зеваки, ликующие пожиратели греховно-острых впечатлений или все же неслучайные мужчины со взмокшими лопатками, бескровными губами и женщины, что норовят прорваться, продавиться туда, к носилкам, кислородным маскам и наглухо застегнутым мешкам. «Теракт и пожар в московской гостинице» — не сходят с экрана жирные титры.
— Здравствуйте. В эфире специальный выпуск, посвященный трагедии в московском отеле «Красные холмы». Мы начинаем с прямого включения. С нами на связи Максим Лихоносов, который находится на месте событий. Максим?
— Да, Жанна. Мы находимся на берегу Москвы-реки, в непосредственной близости от спасательных работ на месте трагедии. Вот сейчас мы видим… людей… это родственники тех, кто оказался там, в гостинице. Все дело в том, что именно сегодня в гостинице происходило открытие Форума проблем безопасности российского бизнеса, и в гостиницу съехалось множество российских бизнесменов, юристов, специалистов корпоративного права. Как мы видим, уже собралось свыше двухсот человек, и, как мы видим, родственники пострадавших продолжают подъезжать. Неудивительно, что многие находятся в состоянии психологического шока. Пока что обстановка крайне напряженная. В настоящий момент, когда спасательные работы в здании гостиницы ведутся полным ходом, вот эти люди, родственники, пребывают в полной неизвестности. Сюда, непосредственно к нам, вышел представитель спасательного штаба и сообщил примерно следующее: что пожарным к трем часам удалось ликвидировать все большие очаги возгорания и открыть проходы в гостиницу, в том числе и доступы к средним и верхним этажам, как с земли, так и с воздуха. Представитель сказал, что уже свыше ста пострадавших доставлено в московские больницы, и есть все шансы полагать, что в ближайшие часы количество таких людей удвоится. Конечно, это глупо — советовать родным набраться терпения, когда их нервы на пределе, а сердце разрывает боль, но речь сейчас не может идти об установке личностей… Да, к сожалению, есть и погибшие. По данным штаба МЧС, в настоящий момент речь идет о двадцати погибших. Еще шестьдесят человек при пожаре получили сильнейшие ожоги и находятся в тяжелом состоянии, и лучшие московские врачи сейчас отчаянно сражаются за жизни этих людей. «Мы делаем все возможное и даже больше того», — подытожил свое обращение к родственникам официальный представитель штаба. Обстановка, повторяю, очень напряженная: как мы видим, родственники даже попытались предпринять в буквальном смысле штурм, но их сейчас с успехом успокаивают врачи. Мы будем следить за развитием событий. Жанна?
Гражданская война. Двадцатый год. Лавины всадников и лошадей в заснеженных донских степях — и юный чекист-одиночка, «романтик революции», который гонится за перекати-полем человеческих судеб, где невозможно отличить красных от белых, героев от чудовищ, жертв от палачей и даже будто бы живых от мертвых. Новый роман Сергея Самсонова — реанимированный «истерн», написанный на пределе исторической достоверности, масштабный эпос о корнях насилия и зла в русском характере и человеческой природе, о разрушительности власти и спасении в любви, об утопической мечте и крови, которой за нее приходится платить.
Великая Отечественная. Красные соколы и матерые асы люфтваффе каждодневно решают, кто будет господствовать в воздухе – и ходить по земле. Счет взаимных потерь идет на тысячи подбитых самолетов и убитых пилотов. Но у Григория Зворыгина и Германа Борха – свой счет. Свое противоборство. Своя цена господства, жизни и свободы. И одна на двоих «красота боевого полета».
Новый роман Сергея Самсонова «Проводник электричества» — это настоящая большая литература, уникальная по охвату исторического материала и психологической глубине книга, в которой автор великолепным языком описал период русской истории более чем в полвека. Со времен Второй мировой войны по сегодняшний день. Герои романа — опер Анатолий Нагульнов по прозвищу Железяка, наводящий ужас не только на бандитов Москвы, но и на своих коллег; гениальный композитор Эдисон Камлаев, пишущий музыку для Голливуда; юный врач, племянник Камлаева — Иван, вернувшийся из-за границы на родину в Россию, как князь Мышкин, и столкнувшийся с этой огромной и безжалостной страной во всем беспредельном размахе ее гражданской дикости.Эти трое, поначалу даже незнакомые друг с другом, встретятся и пройдут путь от ненависти до дружбы.А контрапунктом роману служит судьба предка Камлаевых — выдающегося хирурга Варлама Камлаева, во время Второй мировой спасшего жизни сотням людей.Несколько лет назад роман Сергея Самсонова «Аномалия Камлаева» входил в шорт-лист премии «Национальный бестселлер» и вызвал в прессе лавину публикаций о возрождении настоящего русского романа.
Сверходаренный центрфорвард из России Семен Шувалов живет в чудесном мире иррациональной, божественной игры: ее гармония, причудливая логика целиком захватили его. В изнуряющей гонке за исполнительским совершенством он обнаруживает, что стал жертвой грандиозного заговора, цель которого — сделать самых дорогостоящих игроков планеты абсолютно непобедимыми.
Известный андерграундный композитор Матвей Камлаев слышит божественный диссонанс в падении башен-близнецов 11 сентября. Он живет в мире музыки, дышит ею, думает и чувствует через нее. Он ломает привычные музыкальные конструкции, создавая новую гармонию. Он — признанный гений.Но не во всем. Обвинения в тунеядстве, отлучение от творчества, усталость от любви испытывают его талант на прочность.Читая роман, как будто слышишь музыку.Произведения такого масштаба Россия не знала давно. Синтез исторической эпопеи и лирической поэмы, умноженный на удивительную музыкальную композицию романа, дает эффект грандиозной оперы.
…один — царь и бог металлургического города, способного 23 раза опоясать стальным прокатом Землю по экватору. Другой — потомственный рабочий, живущий в подножии огненной домны высотой со статую Свободы. Один решает участи ста тысяч сталеваров, другой обреченно бунтует против железной предопределенности судьбы. Хозяин и раб. Первая строчка в русском «Форбс» и «серый ватник на обочине». Кто мог знать, что они завтра будут дышать одним воздухом.
Книга рассказывает об одной из московских школ. Главный герой книги — педагог, художник, наставник — с помощью различных форм внеклассной работы способствует идейно-нравственному развитию подрастающего поколения, формированию культуры чувств, воспитанию историей в целях развития гражданственности, советского патриотизма. Под его руководством школьники участвуют в увлекательных походах и экспедициях, ведут серьезную краеведческую работу, учатся любить и понимать родную землю, ее прошлое и настоящее.
Книгу составили два автобиографических романа Владимира Набокова, написанные в Берлине под псевдонимом В. Сирин: «Машенька» (1926) и «Подвиг» (1931). Молодой эмигрант Лев Ганин в немецком пансионе заново переживает историю своей первой любви, оборванную революцией. Сила творческой памяти позволяет ему преодолеть физическую разлуку с Машенькой (прототипом которой стала возлюбленная Набокова Валентина Шульгина), воссозданные его воображением картины дореволюционной России оказываются значительнее и ярче окружающих его декораций настоящего. В «Подвиге» тема возвращения домой, в Россию, подхватывается в ином ключе.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.