Кисейная барышня - [59]

Иван дунул, изо рта вырвалось облачко пара, заструилось спиралью к потолку, стены наполнились мерцанием.

Фальк ахнул, рассматривая появившуюся на них резьбу.

— Не шевелись, — велел Зорин, он, не отрываясь, смотрел в потолок, где его дыхание застывало остроконечной сосулькой.

Гнум замер. Свободной рукой Иван выхватил у него алебарду и, подпрыгнув, перерубил сосульку у самого основания. Ледяной конус вонзился в каменный пол.

— Это защита от непрошеных визитеров! — Зорин опять Дунул.

Прыжок, удар, недолгий полет ледяного копья.

— Говорить-то можно? — спросил гнум. — Или помешаю?

— Не помешаешь.

Прыжок, удар, грохот.

— Что мы видим? — размеренно начал Фальк, пока Зорин прыжками перемещался по зале. — Видим мы некое подражание поганому капищу, которое я в таких подробностях описывал на днях в своих отчетах. Девять предположительно дверей, предположительно высеченных в предположительно стенах.

— Вот «предположительно» как нельзя более к этому всему подходит, — пропыхтел чародей.

— За четыре минуты с половиною, и это уже не предположительно, потому что я на часы смотрел, двери выдвинулись из толщи стен на пядь или более, точнее определить не удалось по причине приказа его высокородия не шевелиться.

— Это значит, кое-кому не терпится своей коллекцией похвастаться.

— Четверть часа, — сообщил Фальк. — Вместо дверей мы видим девять ледяных параллелепипедов, высота — примерно три аршина, ширина — полтора, глубину определить на глаз не представляется возможным, подвешенных к потолку на цепях. Стальных, не менее половины железа. Это я тебе, как гнум, абсолютно точно скажу. Двадцать минут. Лед приобретает прозрачность.

— Держи. — Зорин вразвалочку подошел к околоточному и вернул ему алебарду. — Теперь можно двигаться. Пока хозяин этого безобразия к нам пожалует, как раз успеешь все осмотреть.

Сам он быстро обвел взглядом все девять глыб и облегченно выдохнул, не обнаружив ни в одной из проглядывающих сквозь лед женщин Маняши Нееловой.

— Это ведь наша покойница Гертруда Зигг! — Фальк обошел один из многогранников. — Вот и метка ведьмина на том же месте.

Иван сорвал с себя галстук и присел на алтарный валун.

— Посмотри, может, еще кого узнаешь.

— Агата Рут, — ахнул гнум, — года четыре как руки на себя наложила, а эту я не знаю, но по приметам, криво сращенный перелом ключицы, родинка на бедре, метка ведовская, в сводках отыщу.

— Это вполне может быть очень давнее дело. Демон действовал осторожно, чтоб внимания не привлекать, не частил.

— Два места пустые.

— Только одно, — покачал головой Иван. — В последнее он собирался Серафиму Карповну определить.

— Уж своим-то глазам я верить могу, — возразил Фальк. — Говорю тебе, два.

Зорин спорить не стал, вместо этого громко и четко произнес формулу призыва, демонову аффирмацию:

— Три года — зима по лету, — гулкое эхо пронеслось под сводами, — три года — лето по зиме, три года — само по себе!

Земля у его ног дрогнула, вспучиваясь, залу заполнила удушающая вонь и пронзительный монотонный визг ударил по ушам.

— Тепло ли тебе девица? — Скрипучий голос доносился одновременно со всех сторон. — Не девица! Это кто же ко мне пожаловал? Добры молодцы? Целых полтора добрых молодца! Один да половинка.

— Он меня оскорбил? — Фальк перехватил алебарду и занял позицию у плеча чародея.

Тот встать пока не собрался.

— Выходи, дедушка, дай на тебя посмотреть.

Демон захихикал:

— На девок вон любуйся. Славные у меня девки, голые.

— Холодные, — с отвращением протянул чародей, — а мы больше теплых обожаем. Скажи, Йосиф?

— Горячих, — поддержал гнум.

— Кто ж их не любит, горячих-то…

Голос раздавался у них за спинами. Фальк быстро обернулся.

— Не мельтеши, — шепнул Зорин. — Он с нами играет. — А громко проговорил: — Ну раз так, дедушка, то мы твоих, пожалуй, подогреем.

Он поднялся, вразвалочку подошел к ближайшей глыбе и прикоснулся к ней рукой. Под ладонью зашкварчало, от нее пошел пар, а на землю полился ручеек талой воды.

— Не смей! — взвизгнуло отовсюду и в центр алтарного круга спрыгнул Крампус.

Принял он облик толстопузого старичка в красном армяке и шапке с бубенцами, белоснежная борода его завивалась колечками, спускаясь на грудь. Но губастый мокрый рот, паучьи пальцы с длинными лиловыми когтями, а более прочего — огромные, без зрачков, матово-черные глаза карнавальному наряду противоречили.

Фальк не успел занести оружие. Крампус ткнул его когтем в голову и свалил с ног.

— Ты мне не соперник, коротышка. Обожди, после тобой займусь.

Гнум отползал спиною вперед, по лицу струилась кровь.

— А ты, — демон обернулся к Ивану, — чародей? Что ж ты без оружия супротив дедушки выперся?

«Эх, мне б сейчас Эльдара сюда или Семена, мы бы живо это пугало скрутили. Его слишком много для меня одного. Он наполнил собою всю залу и истек из нее, как спрут, раскинувший щупальца. Ну напади на меня, образина, соберись, сделай ход, чтоб мне было за что ухватиться!»

— Отчего же без оружия? Да только попусту свой меч-кладенец доставать не желаю. Уж силен ли ты, дедушка или только когтями царапаться горазд? Как баба, право слово!

Иван брезгливо тряхнул рукой и вытер ее о штаны.