Кирза и лира - [24]
Оттянув детородный орган, натужно сопя или затаив дыхание, сосредоточенно и очень осторожно обстригают волосы. Обстругивают кочерыжку. Сопят пацаны, мучаются, не от страха, нет, а потому, что стричь неудобно. Ножницы заедают, закусывают, больно рвут волосы. Мальчишки кривятся, шипят от боли, терпят. Но я скажу вам, что из всего этого самое неудобное! Представьте: выстригать правую подмышку левой рукой. Именно правую — левой рукой! Не пробовали? Попробуйте! Э-э-то всё! Я — там, пока изгалялся-упражнялся, столько родной шкуры вместе с волосами повыдергивал… По-олный… копец!
Но самые пенки, оказывается, были дальше! Этот эскулап-санитар без разговоров, жирно мажет, всем нам, какой-то тёмно-чёрно-коричневой жидкостью, толстым квачом (квач — это чем стены белят) в родной мошонке и в подмышках. Да-да, там, где мы только что выстригали, нанеся местами, с выщипыванием живой шкуры, серьезный физический урон. Эскулап, гад, квачует легко, почти изящно, играючи — шлёп, шлёп, шлёп!.. Мокрым, вязким, холодным и противным… «Всё, говорит, свободен!» Свободен, у него звучит легко и почти радостно, как отпущение грехов. У тебя же, на самом деле, всё наоборот. Стоишь после этой процедуры, как идиот, — ноги в раскорячку, руки в стороны, ошалело смотришь на следы этого медицинского или, как тут правильнее сказать, ветеринарного что ли, экспромта. И это ещё не все. Это ещё только первый, моральный эффект. Есть еще и физические ощущения. Они сейчас подойдут. Сейчас, сейчас… Подождите. Вот оно!.. Вот… Вот!.. Подходит… А-а-а!.. С нарастанием, в этих самых вымазанных местах, вдруг начинает невероятно сильно щипать, прямо огнем жечь! Палить огнём!! Палить! Э-это… А-а-а! О-о!.. Да бо-ольно та-ак!.. Ёп…тырс! Ай!.. Прыгаешь на месте, как страус перед взлетом, машешь крыльями-руками, студишь… На глазах выступают слезы… Какие слёзы — град целый! Ноги меж тем, сами собой, выделывают танец вприсядку или что-то похожее.
Терпеть, конечно, можно, но этот чёртов гад-милосердия, мог бы, козёл, и предупредить, что будет так печь. Вот, же ж какая подлючесть, вот собака! Жжет!.. А-а-а! С диким воем, уже ничего не различая, ломимся в моечное отделение, к воде… У-а-а!.. Дор-рогу, пацаны-ы! Ой! Ай! О-ой!.. Рву, ручку двери на себя. Б-бабах, влетаю…
В моечном отделении невообразимый шум — светопреставление. Резко бьет по ушам непрерывный оглушительный грохот тазов-шаек, беспрерывное хлопанье дверей, истерический визг, хохот, мокрые шлепки, чмокающие пинки и летающие через все помещение струи холодной воды. «Броуновское движение» бегающих, отскакивающих, толкающихся, дико орущих, хохочущих, извивающихся от холодных брызг и от ударов — голых тел. В сторонке, видимо с такими же проблемами, как и у меня сейчас, крутятся — гасят пламя в интимных местах под двумя работающими душами — человек десять таких же страусов, как и я. Верещат, толкаются, подпрыгивают. Почему прыгают я понял тогда, когда сам пробился к воде. Прорвавшись, и я запрыгал. Вода была не просто холодная, а отчаяно-ледяная! О-о-о! Ух-х-х! Ёп-п… От такой неожиданной и непривычно богатой для нас палитры эмоциональных и физических ощущений мы, прыгая, на разные голоса отчаянно и дико орём во все горло.
Хлопают двери, к нам с воем влетает очередная группа подопытных ошпаренных страусов. Выхватив глазами душ, они, как и мы прежде, бросаются в нашу сторону. Летят к нам, как из пращи. Мы, хорошо понимая глубинный смысл лозунга: «Дорогу — молодым!» Знаем его и поверхностную физическую суть: не уступишь, разнесут… не пикнешь, просто не успеешь! Конечно же мы уступаем. А как же, пусть и они попрыгают, жалко нам, что ли.
Наш общий теперь вой, суммируясь, многократно усиливается.
Жжение от холодных водных процедур, а может и само по себе, постепенно вроде затихает, как бы притупляется, но совсем не уходит, висит.
Напрыгавшись под холодной водой, трясясь от холода, дружно рыщем в поисках горячей воды и пара — нужно же согреться. От таких «душевых» процедур легко и дуба дать. Увы! Все краны открыты, в них, ни пара, ни кипятка, ни просто горячей воды. Тонкой струйкой бежит чуть-чуть теплая вода. Да и мыла, оказывается, на всех не хватило. Никакой обещанной помывки не получается. Мы, мокрые и замерзшие, выскакиваем погреться в предбанник и возмущенно, стуча зубами от холода, кричим:
— М-мы-л-ло-то д-дай-те!
— П-пару н-нет!
— В-в-вода х-х-холодная!
Старшина, сидя как раз напротив двери, меланхолично раскачивается на стуле и спокойно всем разъясняет:
— Долго ехали, товарищи бойцы, о-очень долго. Мы вот, например, можем вас ждать, а баня нет… А мыло, вы должны были у санинструктора получить.
— Как-кого т-такого с-санинст-т-труктора? — стуча зубами, изумляемся мы.
— Какого, какого. Т-т-такого, — передразнивает старшина, и не поворачивая головы, грозно кричит куда-то вдаль. — Алексеенко!
— Я, товары-ыщ старшина, — громко докладывает из другого зала голос с мягким украинским акцентом.
— Ты почему мыло бойцам не выдаешь, а? — спокойно, вполне ласково интересуется старшина.
— Так я-ж нэ успэваю им и выдать-то, товарыщ старшина. Они ж все, как угорэ-элыи в баню лэтя-ять, — в украинском говоре искреннее и неподдельное удивление.
Удивительная, но реальная история событий произошла в жизни военного оркестра.Музыканты, как известно, народ особенный. Военные музыканты в первую голову. А какую музыку они исполняют, какие марши играю! Как шутят! Как хохмят! Как влюбляются Именно так всё и произошло в одном обычном военном оркестре. Американка Гейл Маккинли, лейтенант и дирижёр, появилась в оркестре неожиданно и почти без особого интереса к российской маршевой музыке, к исполнителям, но… Услышала российские марши, безоговорочно влюбилась в музыку и исполнение, и сама, не подозревая ещё, влюбилась в одного из музыкантов — прапорщика, но, главное, она увидела композиторский талант у пианиста Саньки Смирнова, музыканта-срочника.
Узнав о том, что у одного из советников депутата Госдумы есть коллекция дорогих художественных полотен, вор в законе, смотрящий, Владимир Петрович, даёт своим помощникам задание отобрать её. Советника депутата похищают, за большие деньги из тюрьмы доставляют специалиста «медвежатника», отбывающего серьёзный тюремный срок. «Бойцы» Владимира Петровича проникают на территорию коттеджа советника, картины увозят. Оставшийся в живых охранник, не может объяснить, почему он открыл ворота, и что было за «пятно», которое въехало или вошло на территорию.
«Время «Ч», или Хроника сбитого предпринимателя» — это масштабная картина мятежной и темной страницы в нашей истории — периода так называемой «перестройки». На фоне глобальных разрушительных процессов разворачивается непростая судьба обыкновенного советского человека, инженера, безоглядно включившегося в перестроечные процессы. В романе точно и проникновенно передана атмосфера этого периода, описаны метания предпринимателя, взлеты и жестокие падения, любовные перипетии, сомнения, его отчаянная попытка сохранить честь и достоинство в беспринципном и жестоком мире.
Новая книга Владислава Вишневского «Вдохновение» – это необыкновенная история о группе молодых, безумно талантливых, но никому не известных музыкантов из провинциального поселка Волобуевск. Однажды музыкантам выпадает уникальный шанс заявить о себе – принять участие во всероссийском джазовом музыкальном конкурсе, объявленном неким австралийским миллиардером. Именно с этого момента жизнь каждого из них – не только музыкантов, но и австралийского миллиардера – кардинально изменилась и наполнилась новыми впечатлениями, любовью, неожиданными взлетами и падениями.Автор повести "Вдохновение" Владислав Вишневский – известный писатель и сценарист, автор десятка книг, в том числе экранизированного романа «Национальное достояние», сериал по которому вышел на экраны российского телевидения в 2006 году.
О том, как в наши дни, в России, в городе Москве, выброшенный из привычной деловой и социальной среды человек, мужчина 45–50 лет, с хорошим образованием, проходит через ряд необычных для себя обстоятельств: приобретает друзей, поддержку олигарха, становится «опекуном» (по роману – телохранителем мальчугана, у которого «папа сидит на нефтяной задвижке»). «Поднимает» богом и людьми забытую свою родную деревню… Избавляет её от пьянства, разрухи в головах…В романе и язык общения соответствующий, и песни, смех, и слёзы, и юмор, и… бандиты, и танцы у костра… и поездка с детьми в Москву в педагогическую академию, и налёт МЧС, и…Не только человек нашёл себя, но и деревня, люди.
Мало кто сомневается в силе и мощи нашей Армии. А уж в будущем-то… Но и сейчас, как и завтра, главной основой её являются военнослужащие: солдаты, прапорщики, офицеры… Люди в самом расцвете сил и способностей. И каких сил! Каких способностей!! И скрытые уникумы среди них есть, и неоткрытые таланты, и… Кроме, естественно, умения и навыков владения военной профессией. Об этом знают командиры, гордятся своими войсками, подразделениями… Так же, гордясь, полковник Ульяшов, заместитель командира по воспитательной работе, неосторожно — на следующее утро горько сожалея! — дал «слово офицера» своим старым товарищам, тоже полковникам, но вертолётчикам, что его полк запросто победит прославленный ансамбль вертолётчиков уже через месяц.
В предлагаемый сборник включены два ранних произведения Кортасара, «Экзамен» и «Дивертисмент», написанные им, когда он был еще в поисках своего литературного стиля. Однако и в них уже чувствуется настроение, которое сам он называл «буэнос-айресской грустью», и та неуловимая зыбкая музыка слова и ощущение интеллектуальной игры с читателем, которые впоследствии стали характерной чертой его неподражаемой прозы.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Макар Мазай прошел удивительный путь — от полуграмотного батрачонка до знаменитого на весь мир сталевара, героя, которым гордилась страна. Осенью 1941 года гитлеровцы оккупировали Мариуполь. Захватив сталевара в плен, фашисты обещали ему все: славу, власть, деньги. Он предпочел смерть измене Родине. О жизни и гибели коммуниста Мазая рассказывает эта повесть.
Повесть для детей младшего школьного возраста. Эта небольшая повесть — странички детства великого русского ученого и революционера Николая Гавриловича Чернышевского, написанные его внучкой Ниной Михайловной Чернышевской.