Кирилл Обломов и его невероятные миры - [40]

— Спасибо, — говорит Альмина.

— Это Семёну Васильевичу спасибо говорите, — произносит ведьма, внимательно оглядывая нас, словно ещё не совсем уверенная в своём решении.

Глава 10

Ведьма не стала нас долго провожать, открыла калитку, указала приблизительное направление и тут же ушла, словно боясь передумать. Скажу честно, ощущение не из приятных. Вокруг дремучий лес, а мы ведь, как это сказать, не совсем взрослые. Вот Игнат из кожи лезет, что бы показать свою независимость, но получается не очень, больше хорохорится, вытащил саблю, словно прямо сейчас кинется в бой, как бы, ни порезался от усердия. Юра как всегда молчит, замкнулся в себе, взгляд целеустремлённый, словно мяч собирается ловить. Витя до сих пор не может понять, как это добрая женщина отпустила нас в тайгу одних, но он терпелив, но взгляд бегает по сторонам и подбородок с небольшим жирком слегка трясётся. Он не ропщет, хотя, наверно, больше всех нас боится.

Альмина с Катей идут чуть в стороне, тихо переговариваются, но вот юная волшебница начинает бормотать себе под нос, делать энергичные пассы руками, даже краснеет от усердия, но результатов не видно.

— Права Антонина Фёдоровна, волшебство здесь не катит, гаснет, словно от ветра свеча, — с досадой говорит она. — Придётся превращаться в следопытов и стараться не сбиться с пути, что она нам указала.

— Ну, это просто, — с самонадеянностью заявляет Игнат, — я ходил в кружок юных следопытов, в совершенстве умею ориентироваться по мху, по коре, по звёздам.

— Ага, а их сейчас нет, — замечаю я.

— По Солнцу можно, — неуверенно произносит Игнат, смотрит вверх, но в листве могучих деревьев нет даже намёка на солнечный свет. — А вообще, можно идти прямо, прямо — не сворачивая. В этом случае точно не заблудимся.

— А если впереди овраг, — ехидно замечает Катя.

— Обойдём его и опять пойдём прямо, — с вызовом заявляет Игнат.

— И куда тогда придём? — с насмешкой говорит Катя. — А вот по мху ориентироваться попробовать можно. Вот только с какой стороны он должен быть гуще, с севера или с юга? — и требовательно смотрит на Игната.

— Забыл, — краснеет долговязый парень.

— Ребята, а вдруг медведь выйдет, — Витя, представив эту картину, даже присаживается от страха.

— С этим всё просто, у меня сабля есть, отгоним косолапого, — самоуверенно заявляет Игнат, взмахнув ею над головой, срубая молоденькие веточки.

— Ой, медведь! — вскрикивает Катя, а вслед за ней Альмина, кидаются назад и врезаются в нас. Игнат мигом бледнеет, кончик сабли понуро опускается вниз. Витя рукой заводит за себя Катю, а сам моментально покрывается красными пятнами. А я, вместо того, чтоб выхватить кинжал, ищу взглядом какую-нибудь палку поувесистее.

Кусты шевельнулись, осыпались тонкие иголочки с молоденькой ёлочки и на встречу к нам выпрыгивает огромный полосатый кот. Он тормозит на передних лапах, приподняв когтями постилку из прелых листьев, садится на хвост и мне показалось, с насмешкой уставился на нас.

— Семён Васильевич!!! — восклицаем все хором.

Кот поморщился, презрительно вздёрнул усы, грубо мяукнул, словно матёрая рысь.

Затем встаёт и важно идёт в самую чащу леса, не забывая при этом поглядывать на нас через плечо.

— Он показывает дорогу! — догадываюсь я и бегу вслед за котом.

У Игната из кармана со звоном высыпается часть золотых монет, он бросается их подбирать и с испугом кричит:

— Кирилл, скажи коту, чтоб подождал!

— Брось их, — зло кричит Альмина, — вернёмся в замок, ещё возьмёшь! — Как же так, пол кармана высыпалось?! — едва не плача вскакивает Игнат и, шмыгая носом, старается нас догнать.

Семёна Васильевича совсем не заботит то, что мы ещё … не совсем взрослые, несётся во всю кошачью прыть, только листья вылетают из-под сильных лап. Он всё глубже и глубже углубляется в тайгу, никогда не думал, что могут существовать на свете такие глухие, заповедные леса. Вокруг высятся величественные кедры, под ногами стелется разлапистый папоротник, часто на дороге попадаются поверженные гиганты, отжившие свои тысячелетия огромные деревья. Сейчас они все во мху, кора разваливается, снуют по ним различные усатые жуки, из многочисленных отверстий выползают личинки, гусеницы и черви. Кот аккуратно их оббегает, вероятно, знает все лазейки, дорога ему известна. Безусловно, если бы мы самостоятельно отправились в путь, через десять минут уже плутали бы по лесу.

Вскоре мы сбавляем шаг, нет больше мочи бежать за полосатым котом. А он всё не сбавляет темпа, вот, последний раз мы видим его толстый зад с пушистым хвостом и Семён Васильевич исчезает в густых зарослях.

Останавливаемся, не можем никак отдышаться, пот заливает глаза, лёгкая когда-то кольчуга становится, словно чугунной и тянет к земле. Игнат вновь по дороге растерял часть золотых монет и в бессилии едва не плачет. Я кошусь на него, хочется высказать ему по поводу безграничной жадности, но глядя на его лицо, становится жалко. А ещё, ему здорово мешает длинная сабля, и сапоги-скороходы — постоянно цепляются за все попадающиеся на пути препятствия, в итоге, он первый рухнул как подкошенный между корней лесного гиганта. Катя всё ещё порывается бежать, но глядя на всех нас, надменно вздёргивает нос и … валится рядом с Игнатом.