Киргизы - [7]
В противоположность уйгурам и их предшественникам огузам. часто нападавшим на Китай, киргизские ханы с самого начала старались установить дружественные отношения с династией Тан. При взятии уйгурской столицы они нашли там китайскую царевну Тай-хо и под охраной конвоя отправили ее обратно в Китай; конвой подвергся нападению со стороны уйгурского кагана Уге, которым была захвачена и царевна, освобожденная из уйгурского плена только в 843 г. Мы видели, что киргизский каган, как потомок китайца Лилина, считал себя родственником династии Тан, происходившей из той же семьи Ли. Китайские императоры сначала были склонны признать новых родственников; но потом императора Сюань-цзуна (847-850) убедили, что "Хягас есть небольшой род, который не в состоянии равняться с домом Тан". Вопрос был предложен на решение коллегии высших чиновников; коллегия решила что, "уйгурам давались грамоты во время их могущества: к счастью, они теперь упали, и для устранения будущих беспокойств не для чего усиливать киргиз". Несмотря на такое, неблагоприятное решение, сношения киргиз с Китаем продолжались: в царствование следующего императора И-цзуна (880-873) было три киргизских посольства. Победитель уйгуров умер еще в 847 году, т. е. в том же году, как его главный враг Уге; в Тан-шу приводится имя и титул его ближайшего преемника, но никаких других сведений ни о нем, ни о следующих киргизских ханах не сообщается.
Вообще китайские известия о Средней Азии в эпоху киргизского Великодержавия крайне скудны. Известия Тан-шу о киргизах, кроме упомянутых переводов, собраны в статье В. Шотта "Uber die ächten Kirgizen" (1865); в этих известиях дается описание страны и народа, но не сообщается никаких сведений по истории киргиз после 1847 г. Более широкое, распространение среди неспециалистов получил труд Клапрота "Tableaux historiques l'Asie" (1826); Шотт относится к этой книге довольно отрицательно и доказывает, что ею во многих случаях был введен в заблуждение знаменитый географ Риттер в своем монументальном труде по географии мира (Erdkunde) Влияние книги Клапрота, через посредство труда Риттера, проявляется и в исторических главах известной книги Радлова "Aus Sibirien" (1884; второе издание, 1893, заключает в себе перепечатку первого без всяких изменений). Кроме китайцев, известия о Средней Азии в IX и X вв. сообщают и мусульманские авторы. Самое подробное описание путей через Среднюю Азию, в том числе и пути к киргизам, дает писавший по более ранним источникам персидский автор XI в. Гардизи, рассказ которого был издан и переведен мною в 1897 г. в моем "Отчете о поездке в Среднюю Азию с научной целью 1893—1894 гг.". Из новейших ученых трудов, где рассматриваются мусульманские известия о Средней Азии, в том числе о киргизах, особенного внимания заслуживают труды Маркварта, особенно его труд (1914 г.) о народности команов (половцев). Достоинства и недостатки этого труда я постарался отметить в своей рецензии, напечатанной в Русском Историческом Журнале, кн. VII (1921).
О сношениях между киргизами и мусульманами говорят и китайцы, по словам которых киргизское государство было всегда в дружественных связях с Даши (таджиками, как тогда называли арабов). Туфанью (тибетцами) и Гэ-ло-лу (курлуками). Из страны арабов к киргизам каждые три года приходил караван из 20 верблюдов, нагруженных узорчатыми (по переводу Шотта: вышитыми золотом) шелковыми тканями; иногда число верблюдов доходило до 24. Повидимому, в Тан-шу не сказано, какими путями шел караван. У Клапрота к арабскому каравану отнесено то, что сказано в Тан-шу о тибетцах: боясь грабежей со стороны уйгуров, тибетцы шли в страну карлуков и ждали там провожатых; по толкованию Иакинфа, этот конвой доставляли им карлуки, по толкованию Шотта — сами киргизы.
Из слов о дружбе киргиз с арабами, тибетцами и карлуками можно заключить, что киргизы даже в эпоху своего великодержавия мало вмешивались в происходившие в западной части Средней Азии войны. Возможно, что некоторое время врагами их оставались уйгуры, захватившие в промежуток времени между 860 и 873 гг. часть нынешнего Китайского Туркестана с городами Кара-Ходжа (около современного Турфана) и Бишбалык (у китайцев Бэй-тин, около современного Гучена). Предшественниками их здесь в VIII в. были другие турецкие народности, сначала басмылы, потом турки-огузы, которых арабы называли тугузгузами (по-турецки токузогуз, по делению огузов на девять родов), китайцы — Шато (по названию пустыни, где они некоторое время жили). В 794 г. эта область была завоевана тибетцами, и населявшие ее турки в начале IX в. были оттеснены в пределы собственного Китая; уйгуры, таким образом, уже застали здесь не турок, а тибетцев. Арабы, повидимому, ознакомившись с этой местностью еще в то время, когда она принадлежала огузам, не знали о последующих переменах и потому продолжали называть местное население тугузгузами; только Махмут кашгарский в XI в., едва ли не единственный из писавших на арабском языке авторов, имевший возможность говорить о Средней Азии не по книгам, а на основании личного знакомства со страною, вместо "тугузгуз" везде пишет "уйгур". После борьбы между уйгурами и огузами в Монголии в состав уйгуров вошла часть огузского народа: уйгурский хан середины VIII в., надпись которого издал Рамстедт, называл себя государем он-уйгуров (десяти уйгуров) и токуз огузов (девяти огузов), хотя и уйгуры, по китайским известиям, разделялись на девять родов, и писавший в монгольский период историк Рашид ад-дин рядом с он-уйгурами знает и токуз-уйгуров. Во всяком случае, изданная Рамстедтом надпись показывает, что уйгурский хан, как и следовало ожидать, прежде всего чувствовал себя государем своего уйгурского народа; если бы арабы впервые познакомились с восточной частью Китайского Туркестана только в то время, когда там уже жили уйгуры, то в арабскую географическую литературу вошло бы название "уйгур", а не название "тугузгуз".
Тамерлан, Тимур, Темир Аксак… У этого человека много имен, но еще больше образов. Для одних — он покровитель ученых и мудрый правитель, для других — свирепый захватчик и хладнокровный убийца. Тамерлан завоевал многие страны, основал громадную империю и воздвиг на руинах прошлых веков жемчужину Азии — Самарканд. Но народы, по чьей земле шли его армии, видели в нем олицетворение смерти, империя его создавалась огнем и мечом, а строил Тамерлан не только величественные здания, но и башни из десятков тысяч отрубленных голов.
Академик Василий Владимирович Бартольд (1869- 1930) как-то заметил, что изучение истории тюрок по первоисточникам требует таких навыков, которые редко соединяются в одном лице, ибо если взять хотя бы языки, то надо знать в совершенстве, кроме тюркских, как минимум арабский, персидский и китайский, а также обладать массой специальных знаний. Сам он — тюрколог, арабист, исламовед, историк, архивист, филолог, полиглот — был именно таким человеком, являя собой редкий тип ученого-энциклопедиста. В.В. Бартольд опирался в своих работах на множество источников и, как никто другой, — благодаря своим глубоким знаниям — умел их сопоставлять и анализировать.
В книге подобраны источники и исторические исследования, рассказывающие о жизни и деятельности полководца и государственного деятеля XIV–XV веков Тамерлана (Тимура).
В книге содержится краткое изложение взглядов современных украинских ученых на национальный исторический процесс. С учетом последних достижений отечественной и мировой исторической науки воспроизводится широкая панорама исторического прошлого украинского народа. В центре внимания авторского коллектива находятся преимущественно вопросы политической истории. Вместе с тем достаточно полно освещены также вопросы социально-экономической истории, культурного и этнонационального развития. Авторами очерков являются ведущие историки Украины — члены украинской части Совместной украинско-российской комиссии историков при НАН Украины и РАН.
Цитата из Михаила Кузмина, вынесенная в заголовок, на первый взгляд совершенно неприложима к советской интимной культуре. Она как раз требовала чего-то большего, чем любовь, редуцируя само чувство к величине бесконечно малой. Соцреализм в классическом варианте свел любовный сюжет к минималистской схеме. Любовному сюжету в романе или фильме отводилась по преимуществу роль аккомпанирующая, а его типология разнообразием не отличалась.Томление страсти, иррациональность, эротика, все атрибуты «чувства нежного» практически отсутствовали в его советском варианте, так что зарубежные наблюдатели зачастую отказывались считать эту странную страсть любовью.
Удельная – район необычный и притягательный и истории здесь не меньше, чем в центральной части города, на Невском проспекте, или Дворцовой набережной... Эта книга для старожилов, которые смогут с ее помощью окунуться в мир своего детства. Она и для тех, кто живет в Удельной уже много лет, но не знаком с богатой историей этого исторического места. И для тех, кто приехал сюда совсем недавно или ненадолго. Каждый найдет на этих страницах что-то интересное для себя и почувствует душу этих мест.
Такое специфическое и неоднозначное явление как доносительство было известно с библейских времён и дошло до наших дней. Доносы часто приводили к трагическим последствиям, и это сформировало в обществе негативный образ доносчик!.. В новой книге В.Д. Игнатова изложены история, типология и проявления доносительства на разных этапах развития государства. Показаны причины, особенности и последствия доносительства в постреволюционной России и СССР.
Книга рассказывает о современном израильском поселенчестве, о его истории и современном состоянии. Особое внимание автор, израильский исследователь доктор Велвл Чернин, родившийся в Москве и окончивший кафедру этнографии истфака МГУ, уделил роли русскоязычных евреев в израильском поселенческом движении.
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.