Кипчаки. Древняя история тюрков и Великой Степи - [12]
Люди Алтая знали, что это Тенгри дал им необычайную силу и умение, это Он научил пахать землю, чего тоже никто на свете не умел делать… Чугунные сошники (родоначальники плуга) археологи нашли как раз на Древнем Алтае!
Урожай алтайцы убирали железными серпами, зерно выбивали железными цепами. На полях растили рожь и просо… Зерно хранили в глиняных кувшинах. Для урожая строили также амбары и овины, кули и лари. А хлеб выпекали караваями, в специальных печах. Делали это пекари-каравайчи. Они придавали хлебу круглую форму, чтобы он был похож на солнце… Вкусный получался хлеб. На дрожжах, с румяной корочкой.
С тех пор люди Алтая забыли про голод.
Перемены не обошли и жилища древних тюрков. Курени уступили рубленым избам («исба» от тюркского «иси бина» — «теплое место»), где было тепло и уютно. Внутри избы клали кирпичную печь. Ту самую, которую сегодня почему-то называют «русской»… Забылось, что кирпич — главный строительный материал тюрков. («Кирпеч» — по-тюркски «глина из печи».)
Ни один народ мира из кирпичей и бревен тогда не строил… Просто не умел.
Древние тюрки во всем сохраняли свое лицо, его не спутать даже через века. Например, они внешне выглядели иначе, чем другие народы, благодаря своей национальной одежде. Их стол отличали мясные и кисломолочные блюда, а пышный черный хлеб делал еду неповторимой. Другие народы даже хлеб выпекали по-другому.
Одежда и национальная кухня — чрезвычайно важные вещи в этнографии. И это естественно. У народа-всадника и одежда, и еда совсем другие, чем, например, у народа-рыбака.
А всадниками на Алтае были все от мала до велика. Считалось позором ходить пешком. Ребенка сначала сажали на коня, а уж потом учили ходить. Рядом с конем вырастал тюрк. Конь был с ним всю жизнь. Даже в могилу они уходили вместе.
Вот почему первые в мире штаны, шарвары, сапоги с каблуками появились именно у народа-всадника — у тюрков. Седла со стременами, железные шашки, кинжалы, пики, удивительной мощи луки тоже появились именно у воина-всадника — у тюрков… Другим народам они, эти предметы, были просто не нужны. Они не смогли бы ими пользоваться.
Железные серпы и топоры, чугунные плуги, теплые избы, изящные дворцы и терема, повозки, брички, кадарки и многое-многое другое подарили человечеству трудолюбивые тюрки.
Вот они, конкретные достижения древней тюркской культуры! Налицо… В старину на Алтае говорили: «Все — добро и зло, бедность и богатство — дается только Тенгри».
Бог Небесный
Кто же он, Великий Тенгри, сердце тюркской культуры?
Тенгри — невидимый дух, обитающий на Небе. Огромный. Величиной с небо, весь мир. Поэтому древние тюрки Его почтительно называли «Вечное Синее Небо» или «Тенгри-хан». Титул «хан» указывал на Его главенство во Вселенной.
Он — Единый Бог, Создатель мира и всего сущего на Земле. Владыка. Об этом сохранились древние предания, их не забыли.
Чтобы понять мудрость и глубину веры в Тенгри, людям надо было уяснить себе одну прописную истину: «Бог един, Он видит все». От Него ничего нельзя скрыть. Он хозяин и судья.
С правилом бояться Суда Божьего и жил тогда тюркский народ. Но не со страхом!.. Люди были уверены: в мире есть высшая справедливость. Это — Божий Суд. И никто не избежит его — ни царь, ни раб.
Бог — и защита, и кара в одном лице! На этом строилась у тюрков вера в Бога Единого.
Религия — вот высшее достижение духовной культуры тюркского народа, люди отошли от язычества. Обращались они к Тенгри всегда по-разному: Бог (Богдо или Боже), Ходай (или Кодай), Алла (или Олло), Господи (или Гозбоди).
Эти слова горы Алтая слышали уже две с половиной тысячи лет назад! Были, конечно, и иные обращения к Тенгри.
Но слово «Бог» произносили чаще всех остальных, оно означало «обрести мир, покой, совершенство». С Богом теперь тюрки шли в бой. С Богом они начинали любое трудное дело.
Обращение «Ходай» (буквально «стань счастливым») было иным, оно подчеркивало, что Тенгри — Всесильный в этом мире. Творец, Создатель мира сего. Отсюда — Всесильный, Одаривающий счастьем.
«Алла» (Ала) древние тюрки произносили реже, лишь когда просили о чем-то Великого Тенгри-хана… О самом сокровенном… Это слово сложилось из тюркского «ал» (рука). Иначе говоря, «дающий и забирающий», вот что когда-то означало «Алла». Произнося его, полагалось читать молитву и подставлять ладони Вечному Синему Небу.
А слово «Господи» было совсем редким, его имели право произносить лишь священнослужители. Дословно оно означает «прозрение глаз» или «дающий прозрение». Это — высшие обращение к Тенгри, самое сокровенное. Очень глубокий философский смысл имело оно. Духовно чистый праведник просил наставления на путь истинный, чтобы понять то, что стоит за видимой стороной явления…
С годами уточнялись правила, по которым люди молились, справляли праздники, назначали посты. Эти правила назвали обрядом. Вели обряд священнослужители.
Тюркские священнослужители отличались от остальных людей одеждой и светлыми помыслами. Они ходили в длинных халатах (кафтанах, епанче) и остроконечных капюшонах (башлыках)… Высшие чины — в белых, остальное духовенство — в черных одеждах.
Это второй том книги о тюркском народе — о его становлении на Алтае и расселении по евразийскому континенту. Красочные описания и легенды повествуют о малоизвестных событиях мировой истории человечества, о жизни и быте древних тюрков, об их достижениях, победах и поражениях. Подобных книг еще не было.Издание дается в авторской редакции.
Под этой обложкой две книги, вышедшие в разное время. Это их пятое издание, дополненное и переработанное. Книги рассказывают о тюркском народе. Красочные описания и легенды повествуют о малоизвестных событиях мировой истории, о жизни и быте древних тюрков, об их достижениях, победах и поражениях.В первой книге речь идет о становлении тюрков как народа, о его расселении по Евразии, о Великом переселении народов. Оно зародилось на древнем Алтае и к IV веку достигло Европы. Первыми узнали о высокой культуре тюрков Индия и Персия.
Это — неожиданная книга, в нее вошли две полюбившиеся читателю работы автора: «Европа. Тюрки. Великая Степь» и «Тюрки и мир: сокровенная история». Она о событиях, положивших начало духовной культуре Евразии и Северной Африки.События вроде бы известные и вместе с тем совершенно неизвестные широкому читателю, ведь об истории рассказывает географ, а у него иной взгляд на мир, на историю. Простое в его устах становится сложным, сложное — понятным. Этим привлекательна книга. Особое внимание автор уделяет истоку мировых религий и Великой Степи, с которой началась Россия и многие другие европейские страны.
В это юбилейное издание Мурада Аджи вошли три книги автора: «Кипчаки», «Кипчаки, огузы» и «Дыхание Армагеддона». Мурад Аджи более 20 лет исследует историю предшественницы Руси – степной державы Дешт-и-Кипчак. Поразительные результаты исследования вошли в этот сборник.
В книге продолжена тема «Русь и Степь», пунктирно намеченная Львом Гумилевым. Выходя за ее рамки, Мурад Аджи доказывает, истоки России — в Великом переселении народов, Россия начиналась намного раньше, чем утверждает «официальная» история. Тогда культура Великой Степи распространялась по Евразийскому континенту — от Алтая до Атлантического океана, ее носителями были тюрки, вошедшие в мировую историю под разными именами: гунны, готы, кипчаки, половцы, германцы…Мурад Аджи ведет рассказ о европейской культуре, показывая, что корни ее на Алтае… Уже при Аттиле каждый второй европеец говорил по-тюркски.
В книге рассказывается о малоизвестных событиях, связанных со становлением духовной культуры Евразии, а также Северной Африки. При этом особое внимание уделяется традиции Единобожия и истории Великой Степи.Для широкого круга читателей.
В монографии показана эволюция политики Византии на Ближнем Востоке в изучаемый период. Рассмотрены отношения Византии с сельджукскими эмиратами Малой Азии, с государствами крестоносцев и арабскими эмиратами Сирии, Месопотамии и Палестины. Использован большой фактический материал, извлеченный из источников как документального, так и нарративного характера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.