Кинжал Разума - [3]

С ним была высокая молодая женщина, хотя и несколько отчужденная, которую он представил как Леду. Кирк заметил в ней что-то странное, но не мог определить, что: наверное, отсутствие непринужденности в жестах и в голосе. Словно предугадав подобную реакцию, доктор Адамс продолжил:

– Леда прибыла сюда для лечения, но сейчас осталась у нас как терапевт. И очень хороший.

– Мне нравится моя работа, – бесцветным голосом произнесла девушка.

Взглядом спросив у Адамса разрешения, Кирк спросил:

– А кем вы были до того, как здесь оказались?

– Я была другой личностью, – ответила Леда. – Злобной, ненавидящей.

– Могу я спросить вас, какое преступление вы совершили?

– Я не знаю, – ответила Леда. – Это не имеет значения. Та личность больше не существует.

– Часть нашего лечения, капитан, заключается в том, чтобы похоронить прошлое, – произнес Адамс. – Если пациент может сжиться со своей памятью, тогда все в порядке. Но если воспоминания невыносимы, зачем их тащить за собой? Достаточно и той ноши, что предстоит нести далее. Что ж, пожалуй, начнем экскурсию?

– Боюсь, у нас не хватит времени на полный обход, – сказал Кирк. – При сложившихся обстоятельствах, я бы хотел ознакомиться с экспериментальным аппаратом, который нанес урон доктору ван Гелдеру. В конце концов, это главный пункт в нашем расследовании.

– Что ж, совершенно верно. Мало кому приятно говорить о своих неудачах, но все же отрицательный результат то же важен. Если вы проследуете со мной…

– Одну минуту, – произнес Кирк, вытаскивая передатчик из кармана брюк. – Мне необходимо связаться с кораблем. Если вы позволите…

Адамс кивнул, и Кирк отошел в сторону, слегка отвернувшись. Через мгновение послышался тихий голос Спока:

– Ван Гелдеру не лучше, но доктор Мак-Кой вытянул еще кое-какую информацию из его памяти. Это, однако, не слишком меняет ситуацию. Он настаивает, что Адамс – зловредный тип, а аппарат опасен. И никаких деталей.

– Хорошо. Я буду связываться с вами через каждые четыре часа. Пока все вроде бы в порядке. Конец связи.

– Готовы, капитан? – дружелюбно спросил Адамс. – Хорошо. Сюда, пожалуйста.

Отсек, в котором ван Гелдер, очевидно, претерпел свое таинственное изменение, для непривычного глаза Кирка выглядел точно так же, как и любой другой медицинский кабинет, пожалуй, более всего напоминая рентгеноскопическую лабораторию. Когда вошли Адамс, Кирк и Хелен, на столе лежал пациент, – похоже, без сознания. Из небольшого, но сложного прибора, свисавшего с потолка, на лбу пациента сфокусировался узкий, монохромный луч, наподобие лазерного. Рядом с дверью, у небольшого пульта, не защищенного экраном, стоял терапевт в униформе. Очевидно, что радиация, какова бы она ни была, не несла в себе опасности даже на таком небольшом расстоянии. Все выглядело совершенно спокойным.

– Вот это и есть наш прибор, – мягко произнес Адамс. – Нейронный потенциатор, или подавитель. Эти два термина звучат как полная противоположность друг другу, но в действительности они касаются одного и того же эффекта: увеличения проводимости нейронов, что, в свою очередь, увеличивает число соединений между клетками головного мозга. А при определенном уровне, как мы предсказывали на основе существующей теории информации, увеличение числа соединений ведет к потере информации. Мы считали, что это поможет пациенту лучше справляться с наиболее беспокойными мыслями и воспоминаниями. Но воздействие пока только временное. Я сомневаюсь, что это будет столь полезно, как мы надеялись.

– Гм-м… – хмыкнул Кирк. – Тогда, если это не совсем помогает…

– Почему мы используем этот прибор? – как бы извиняясь, улыбнулся Адамс. – Мы надеемся, вот и все, капитан. Может быть, нам все же удастся получить кое-какую пользу от него, особенно в тяжелыми случаях, не исключая такие, как паллиатив.

– Поскольку лекарства-транквилизаторы, – предположила Хелен Ноэль, – действуют не постоянно, необходимо все время вводить их в кровь человека, для того, чтобы держать его под контролем…

Адамс кивнул, соглашаясь.

– Именно так, доктор.

Он повернулся к двери, но Кирк продолжал разглядывать пациента, лежавшего на столе. Неожиданно он повернулся к терапевту и спросил:

– А как этот прибор работает?

– Достаточно просто – он неизбирательный, – ответил терапевт. – Всего лишь выключатель и потенциометр. Обычно мы старались подобрать выход по уровню дельта-ритма пациента, находящегося в спокойном состоянии, но затем обнаружили, что это неважно. Похоже, мозг сам проводит постоянный мониторинг, лишь с небольшой помощью извне. Но для этого, конечно, мы должны хорошо знать пациента. Его нельзя просто так взять и положить на стол, ожидая, что машина будет обрабатывать его, как пленку компьютера.

– И нам не следует много разговаривать в его присутствии, по той же самой причине, – произнес Адамс, в голосе которого впервые почувствовались легкие нотки раздражения. – Лучше, если вы подождете дальнейших пояснений, пока мы не вернемся в офис.

– Я предпочитаю задавать вопросы, когда они возникают, – пояснил Кирк.

– Капитан, – пояснила Хелен Адамсу, – импульсивный человек.

Адамс улыбнулся.