– Нет, конечно, в строительных перчатках брал.
– Весьма, весьма… В полиции не работали?
– Не доводилось, но приятели есть.
– Что ж к ним не обратились?
– Да вот не знаю, – развёл руками Анатолий. – Будто тормозит что-то. Не хочу мешать в это дело полицию, пускай и приятельскую. Совсем по-тихому бы разобраться. Все-таки родительский дом. Мало ли что. Старикам лишними потрясениями жизнь сокращать не хочу, не так уж много им осталось.
– Я вас понимаю. – Феликс коснулся упаковки и провёл по краю указательным пальцем. – А как выясняли, что это за предмет, кому показывали?
– Сфотографировал на белом листе бумаги, зять на компьютере землю с него убрал. Через знакомых нашёл антиквара и показал ему фото. Антиквар посмотрел по своим базам и выдал, как этот кинжал называется и где его в последний раз видели.
– Ясно. Мне бы посмотреть дом и место, где вы его обнаружили. Можно организовать?
– Да, подумаю, как сделать.
– А пол вы уже досками застелили?
– Не стал пока. Всё равно это нежилое помещение, особо не востребованное, что-то вроде кладовой, там потому и грунт сразу под полом. Всё хотел туда бетон залить, да руки не доходили.
Из внутреннего кармана пиджака Феликс достал портмоне, из портмоне визитку агентства – и протянул Анатолию.
– Позвоните сразу, как сможете организовать поездку в дом. Кинжал я заберу?
– Да, конечно.
– Хотите составить какую-то бумагу, расписку о том, что передали его лично мне и моему агентству в частности?
– Не стоит, – отмахнулся Анатолий и, посмотрев Феликсу прямо в глаза, добавил: – Не знаю почему, но сдается мне, вам можно доверять.
Простившись с хозяином, гости покинули квартиру. На лестничной площадке Валентин отчего-то замешкался, не торопясь подходить к лифту.
– Хочешь, я пешком спущусь? – предложил Феликс.
– Если не затруднит, – с нескрываемым облегчением ответил Валя.
– Ничуть.
Переложив из руки в руку кинжал, завёрнутый в непрозрачный чёрный пакет, Феликс подошёл к лестничному пролёту, перемахнул через перила и прыгнул вниз. Нажав на кнопку вызова, Валя стал смотреть на поцарапанные двери лифта, размышляя о кинжале. Такое красивое, тонко сработанное оружие видеть ему доводилось только в исторических фильмах.
Спустившись на первый этаж, Валентин нашёл Феликса стоящим на крыльце. Директор рассматривал серый лоскут неба над крышами домов. То и дело в сплошной облачной мгле вспыхивали зарницы молний.
– Опять гроза собирается, – сказал Валя. – Поехали, пока не ливануло?
Они пошли к машине. Сев за руль, Феликс убрал свёрток в бардачок и спросил:
– Куда тебя отвезти?
– Домой, куда же ещё. Если дела у тебя, то и сам могу добраться.
– Да нет, какие уже дела сегодня.
Он включил зажигание, и «Ауди» тронулась с места. Спросив разрешения, Валентин опустил стекло и закурил.
– Скажи ещё раз, как этот кинжал называется?
– Мизерикордия.
– Что это означает? Какое-то особое назначение у него?
– «Мизерикорд» с французского переводится как «милосердие». Кинжал этот так и называется «кинжалом милосердия». У него особый узкий клинок, трёхгранный или с ромбовидным сечением, как в нашем случае. Им добивали противника, чтобы не мучился в агонии. Мизерикордия – порождение времён полных рыцарских доспехов. Он проходил через глазницы забрала и сочленения доспехов, другими кинжалами внутрь было не пробиться. Обычно он шёл в паре с обычным стилетом. У меня есть такая пара, правда, оформление попроще – просто хорошее боевое оружие. А этот, видимо, изготовляли в подарок какому-то совсем молодому вельможе.
Слушая рассказ, Сабуркин вдруг закрыл глаза и поморщился.
– Что такое? – заметил его гримасу Феликс. – Не интересно тебе?
– Да нет, просто в голову что-то резко дало. Такая боль, будто кирпичом шибанули.
– Не надо было, наверное, пить у Анатолия.
– Да что мне эти три стакана сухого вина, – снова поморщился Сабуркин. – Как вода. Погода, что ли, действует, хотя никогда я вроде не страдал на погоду.
Притормозив на светофоре, Феликс откинул назад спинку пассажирского кресла, приводя Валентина в полулежачее положение.
– Да ладно тебе, не надо беспокоиться, – пробормотал он, неловко устраиваясь в непривычной позе.
– Лежи молча, расслабься, скоро дома будешь.
Сабуркин вдохнул глубоко, выдохнул, закрыл глаза и замер, стараясь последовать совету и расслабиться. Но через полминуты он взвыл от чудовищного приступа боли и схватился за голову.
– Валя, ты меня тревожишь, – покосился на него Феликс. – Что делать? Говори, не стесняйся.
– Не зна-а-а-аю! – простонал Валентин, сжимая ладонями виски. – Боль ужасная!
– Какая она?
– Будто взрывается что-то в мозгах!
– Бывало с тобой такое раньше?
– Бывало, болело, но так никогда!
– Как справлялся?
– Лежал в темноте с мокрым полотенцем на глазах и сильное снотворное иногда пил.
– Обезболивающие не помогают?
– Нет. – И Сабуркин взвыл от нового приступа.
– Держись, солдат, мы на подъезде уже.
Прибавив скорость, Феликс отбросил свою привычную сверхаккуратную манеру вождения и принялся маневрировать, обгоняя автомобили.
Минут через пятнадцать «Ауди» влетела во двор и затормозила у дома Валентина. Из машины самостоятельно Сабуркин выйти не смог. Феликс вытащил его из салона и подставил плечо.