Киномания - [265]
Кстати, уж если речь зашла о Саймоне. У меня такое впечатление, что кто-то считает долгом держать меня в курсе его достижений. Вероятно, брат Эдуардо. Приблизительно раз в год я получаю посылку, а в ней — рецензии и вырезки, освещающие в подробностях неудержимый взлет парнишки. (Но он больше уже не парнишка, верно?) Он неизбежно все больше уходит в мейнстрим. Согласно последним данным, студия «Фокс» заключила с ним договор на создание сериала для кабельного телевидения; сообщается, что это «комический хоррор-сериал в манере гран-гиньоль».
Вместе с этим бюллетенем пришла одна вещь, присылку которой нельзя было расценить иначе как желанием посыпать мне соль на рану. Это была статья из номера «Нью-Йорк тайм мэгазин», вышедшего еще летом во время моего необъяснимого исчезновения, фактически еще до того, как о моем исчезновении было объявлено официально. Я понятия не имел, сколько времени прошло после этого. Мои органические часы — седеющие волосы, ухудшающееся зрение — говорят мне, что прошло несколько лет. Темой этой статьи был тогда еще юный гений Саймон Данкл, о котором писалось, что это «самый смелый, оригинальный и противоречивый киноталант со времен Орсона Уэллса».
И кто же это написал? Ну конечно же, Джонатан Гейтс, профессор кафедры киноведения Лос-Анджелесского университета. Этот профессор не устает возносить хвалу мужеству и искренности, с которыми сей необыкновенно одаренный молодой человек исследует прежде запретные материи… отказывается от набивших оскомину клише. Эта была та самая статья, с помощью которой Анджелотти когда-то убедил меня шантажировать брата Юстина. Сироты слегка подредактировали ее и представили к публикации. Они, вероятно, и мой гонорар прикарманили.
Я пожаловался на случившееся единственному моему слушателю, надеясь на подобающее соболезнование.
— Да лучше бы мне умереть, чем говорить такие вещи об этом маленьком монстре. Я не хочу способствовать его успеху.
Он слушал сочувственно, а потом успокоил меня, сказав, что волноваться нечего.
— Никто не обращает внимания на ученых и критиков.
Может, мы будем продолжать в том же духе еще долгие годы, пока он не умрет от старости или я не стану жертвой тропической лихорадки. Со временем я наверняка даже забуду о том, что когда-то смотрел на наши упражнения в кинематографии каменного века как на коллективное помешательство. Это просто станет моим образом жизни, частью быта обитателей острова, на котором время остановилось. Убивать время — вот что стало моим главным способом выживания. Убивать наповал. Ничто нельзя считать безумием, грехом, ничто не стоит волнений, если нет «до» или «после», позволяющих отличать причины от следствий, средства от цели, надежду от разочарования. Я дошел до такого состояния, когда единственным следом стрелы времени, все еще доступным моему восприятию, остались еле заметные сезонные изменения. Иногда дождей много. Иногда еще больше. Одно из этих двух — весна, другое — зима. Я теперь уже и не знаю, что есть что; не помню я и сколько весен или зим прошло с тех пор, когда я в последний раз старался припомнить, сколько прошло весен или зим. Я теперь жду только одного события на горизонте той черной дыры, в которой обитаю. Если в один прекрасный день я проснусь и увижу, что небеса объяты пламенем, то буду знать — наступил 2014 год и сироты утолили наконец свою жажду смерти.
Впрочем, роковой день может пройти незаметно, и я даже не буду знать, что он наступил и ушел, пока не доставят какую-нибудь старую газету, вышедшую позднее. Конечно, мне остается только надеяться на то, чтобы все случилось именно так. Но за прошедшие годы я весь пропитался духом Великой ереси. Я понял — вся мудрость скрыта в тех приглушенных словах диалога, что, вероятно, первыми достигли моего эмбрионального слуха, прежде чем и я был рожден в смерть.
«Откровенно говоря, моя дорогая, мне на это просто наплевать»>{387}.
Он оказался прав насчет мемуаров. Они начались сразу же — на следующий день, когда он задремал, напыхавшись своей трубочкой. Я машинально чертил что-то на форзаце книги (это была антология С. Дж. Перельмана, читаная-перечитаная) и вдруг обнаружил, что написал предложение.
«Впервые я увидел фильм Макса Касла в душном подвале в западном Лос-Анджелесе…»
Душном? Или грязном? Или замызганном? Или все вместе?
Какая разница? Начало не хуже любого другого. Я принялся искать бумагу, нашел несколько листочков и засел за них. Когда он вернулся из своей страны небыляндии, я описывал мою первую встречу с Клер. Теперь я жалел, что впустую растратил столько бумаги. Я начал соскребать краску с газет и оставлять их на солнце — пусть выбеливаются. Если я снижу темп и ограничусь пятью страничками в неделю, то, может быть, мне удастся растянуть это удовольствие на следующие лет десять. А что потом? Может быть, я рассую листочки по бутылкам и пущу их в море.
Если повезет, ветер отнесет их на юг. Вот будет развлечение для пингвинов.
Фильмография Макса Касла
На студии «УФА» в Германии
В качестве художника
1919, «Кабинет доктора Калитари» (ассистент)
1920, «Голем»>{388} (ассистент)
Впервые на русском — новый роман автора знаменитого конспирологического триллера «Киномания»!Все знают историю о докторе Франкенштейне и его чудовище; за минувшие почти два столетия она успела обрасти бесчисленными новыми смыслами и толкованиями, продолжениями и экранизациями. Но Элизабет Франкенштейн получает слово впервые. История ее полна мистических ритуалов и сексуальных экспериментов, в ней сплелись древняя магия и нарождающаяся наука нового времени, и рассказана она голосом сильной женщины, столкнувшейся с обстоятельствами непреодолимой силы.
«Бурные шестидесятые».Эра небывалого расцвета молодежной протестной культуры.Время хиппи, рок-н-ролла, новой философии, экзотических восточных религий, антивоенного движения, психоделических экспериментов, сексуальной революции, взлета феминизма и борьбы за расовое равноправие.Эпоха, навсегда изменившая образ жизни и образ мысли, литературу и искусство.Но что сделало «бурные шестидесятые» возможными? Почему время вдруг внезапно сорвалось с винта и породило небывалое количество бунтующих гениев, которые хотели изменить мир и изменили его, пусть и не совсем так, как мечтали?Именно в этом и пытался разобраться Теодор Рошак – «самый мудрый и гуманный среди историков».
Легкая работа, дом и «пьяные» вечера в ближайшем баре… Безрезультатные ставки на спортивном тотализаторе и скрытое увлечение дорогой парфюмерией… Унылая жизнь Максима не обещала в будущем никаких изменений.Случайная мимолетная встреча с самой госпожой Фортуной в невзрачном человеческом обличье меняет судьбу Максима до неузнаваемости. С того дня ему безумно везет всегда и во всем. Но Фортуна благоволит лишь тем, кто умеет прощать и помогать. И стоит ему всего лишь раз подвести ее ожидания, как она тут же оставит его, чтобы превратить жизнь в череду проблем и разочарований.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.