«Кино» с самого начала - [52]

В этом доме мне суждено было потом бывать еще очень много раз – и не только мне, а и Витьке, и Марьяше. Сашка Липницкий – это просто удивительный человек. Если начать вспоминать, сколько добра он сделал нищим ленинградским музыкантам, то это займет всю мою историю, но будет только первой главой – здесь форма повести не подходит, нужно писать что-нибудь в жанре романа-эпопеи. Кто из нас не ночевал здесь, не получал вкусный горячий обед и участие в не всегда мягких ударах судьбы, которые порой испытывали в Москве музыканты. Сколько фильмов и музыки пересмотрено по Сашкиному видео, сколько раз он увозил похмельных рокеров к себе на дачу и там ставил на ноги… Все это касается не только ленинградцев – здесь, в доме, стоящем в одной минуте ходьбы от Петровки, 38, был если не всемирный, то уже во всяком случае всесоюзный рок-салон, где можно было встретить рано или поздно любого музыканта любой группы…

Рыженко утащил меня ночевать к себе на Арбат, и с этого дня в гостиницу, где расположились мои товарищи по работе, я почти не ездил – ночевал то у Сережки, то на Петровке – у Липницкого. Спустя неделю я чувствовал себя совершенным аборигеном в Москве – каждое утро бежал на работу, потел в набитом троллейбусе Садового кольца и замечательно ориентировался в московских спиралевидных улицах и в расположении продовольственных магазинов. Конечно, встречался я и с Артемом – он достал мне пластинки XTC и Skvia, и я ездил к нему в гости на Каховскую. Завел я здесь в этот период и еще кое-какие знакомства в кругах людей, занимающихся подпольным шоу-бизнесом, что очень пригодилось группе «Кино» спустя несколько месяцев.

Витька теперь всюду ходил с Марьяшей. Раньше они встречались только у кого-нибудь в гостях, на разных вечеринках, теперь же постоянно были вместе. Таким образом нас стало трое. Марьяша хоть ни на каком инструменте и не играла, но Витька сказал, что она – третий полноценный член нашей группы – гример, костюмер и художник. Я не протестовал против такого расклада – Витьке она явно нравилась, общий имидж не портила, а, наоборот, помогала его поддерживать и не командовала, что вообще-то свойственно слабому полу. К этому времени мы четко распределили обязанности и права внутри группы – Витька стал директором в области творческих вопросов, я – директором, администратором и завхозом в одном лице. Ну и гитаристом, конечно. С началом лета группа «Кино» переживала очередной творческий подъем – после записи альбома у нас были вынужденные три недели «отпуска» в связи с моей московской командировкой, теперь мы снова встретились у меня на проспекте Космонавтов, соскучившиеся друг по другу, по нашей музыке, и чувствовали, что идет, идет дело, что все отлично, – это был, пожалуй, самый чудесный период нашей работы. Приезжал Вишня и без конца нас фотографировал, потом мы ехали к нему через весь город, и целыми ночами Вишня печатал фотографии, а мы играли ему нашу музыку, чтобы, не дай бог, Алексей не свалился на стол с ванночками проявителя и фиксажа, уснув от сухого вина и позднего часа. У меня уже, что называется, «были заделаны» несколько концертов в Москве, но все планировалось начать с приходом осени: шоу-бизнесмены сказали, что лето – не сезон. И в городе мало народу. В Ленинграде летом тоже стало попросторнее – железнодорожные и авиабилеты стоили еще достаточно дешево, и горожане использовали «солнечные дни» дома, стремились проводить их подальше от города. Витька тоже собирался на юг вместе с Марьяшей, но ближе к августу, я же планировал в августе съездить еще раз в Москву и отдохнуть, сменив обстановку, и конкретно договориться о предстоящих наших наездах в столицу.

А пока мы отдыхали – попивали, поигрывали, гуляли, ездили к Вишне и уже строили планы на запись второго альбома – дома у Алексея. Домашняя студия Яншивы Шелы, это псевдоним Алексея, росла не по дням, а по часам. Марьяша написала и нарисовала обложку для первой записи – «45». Сорок пять минут играла наша музыка на пленке, и Марьяша поэтому так и написала: «45». Борис сообщил нам, что планируется большущий концерт – десятилетие «Аквариума», где могут выступить все, кто любит «Аквариум» и кто придет на юбилей. Ну и сам юбиляр, разумеется, тоже выступит.

Концерт планировался в общежитии Кораблестроительного института – где-то в Автове. Марьяша жила неподалеку, и мы с утра собрались у нее для примерки и окончательной подгонки костюмов, которыми собирались потрясти зрителей и порадовать «Аквариум».

Дома у Марьяши жила маленькая черненькая, но жутко злая собачка, которая все время всех кусала – и Марьяшу, и ее маму, и Витьку, который бывал здесь довольно часто, ну и меня все норовила цапнуть. Собачку привязали наконец-то к какому-то шкафу, и мы занялись нашим туалетом: Витька крутился перед зеркалом в белых кружевах и сверкал стеклянными «драгоценными» камнями, я натягивал на себя совсем уже нечеловеческий наряд – костюм птицы из ТЮЗа, переделанный Марьяшей и мной в костюм рыбы… Из динамиков Марьяшиного проигрывателя неслись квакающие, заунывные звуки древней не то китайской, не то японской музыки – Марьяша почему-то считала, что Витьке должно нравиться все, что так или иначе связано с Востоком, вероятно из-за его корейской крови. Но наши вкусы все-таки больше были ориентированы на Запад, и глубокомысленное чмоканье, приправленное злобным рычанием привязанного пса, царапающего в бессильной животной ярости шкаф, паркет и все остальное, до чего он мог дотянуться своими короткими лапами, не очень-то веселило, хотя и успокаивало.