Киллер для Айболита - [15]

Паша и Анзор не замедлили прийти на помощь «порядочной девушке». Наверное, считали себя джентльменами. Они возникли рядом, что-то торопливо дожевывая и возмущено округляя глаза.

— Эй, ты зачем к ней пристаешь, а?! — чернявый Анзор, быстро оценив обстановку, оглядел меня и презрительно скривился. — Иди отсюда по-хорошему, да? В холле поговорим! Ну?!

В глазах высокого жилистого Паши, молчаливо стоявшего рядом, плескалось равнодушие. Похоже, он не ждал ничего нового от приевшихся ему разговоров в холле.

— Пошли, — согласился я, отпуская девчонку и нащупывая другой рукой край стола. — Пошли! — повторил я, ухватывая тонкий длинный стакан дном к себе и с силой всаживая его в маслянистую рожу Анзора.

Вой ослепленного и перепуганного Анзора, потоки крови, хлещущие по его лицу, удивление и легкое любопытство в глазах Паши, догадавшегося, что предстоит развлечься по-настоящему, крики людей вокруг — все смешалось и закружилось вокруг меня хороводом мелькающих теней. Похоже, мужчинам, разгоряченным хорошей выпивкой и телами обнаженных красавиц, для полного счастья не хватало только вида крови. Они столпились вокруг, повскакивав со своих мест, и оживленно обсуждали происходящее. Я бы тоже с удовольствием поболтал с ними, если б не дефицит времени.

Паша неторопливым, как бы тягучим движением развернулся на месте и вдруг, метя мне в голову, легко выбросил ногу в черном блестящем ботинке. Я присел, отшатнулся и, зацепившись за что-то, едва не упал. Толпа одобрительно загудела у меня за спиной. Паша, неестественно спокойно улыбаясь, расстегнул пиджак и, встав в стойку, поманил меня пальцем. Озираясь вокруг, я понял, что пробиться сквозь плотную толпу не удастся. Ишь ты, каратист-показушник! Впрочем, чему тут удивляться, решил я после того, как Паша, сделав обманное движение, чудовищным ударом чуть не сломал мне бедро. Япония — родина этого не то спорта, не то искусства, и наши «братки», судя по всему, не теряют времени даром. Хотя, наверное, в любой стране мира есть свой вид искусства убивать. Потому что люди, независимо от цвета кожи и вероисповедания, во все времена стремились со звериной жестокостью терзать себе подобных, объявляя великими учителями тех, кто наиболее преуспел на этом кровавом поприще.

Глядя, как я пытаюсь отползти, волоча ушибленную ногу, Паша покачал головой, усмехнулся и приготовился добить меня. Ну здесь он, конечно, поторопился. Потому что в стране моего детства люди тоже не отличались особой добротой. Меня, прошедшего хорошую школу бокса в жестоком уличном варианте, когда все на одного и слезы ярости текут по щекам, смешиваясь с кровью, — удивить изящными пируэтами было сложно. Присмотрись Паша внимательней, он наверняка заметил бы, что и ногу я приволакиваю больше для вида, да и лицо у меня слишком уверенное для обреченной жертвы. Но Паша, будучи неплохим бойцом, не отличался психологической наблюдательностью. Он пошел в атаку, начав ее боковым ударом ногой, приберегая для меня напоследок мозолистый кулак.

Ногу я ему сломал еще в воздухе, поймав ее в жесткий захват и перебив ударом локтя коленный сустав. Судя по смертельной бледности, враз залившей Пашино лицо, он этого совсем не ожидал. Еще меньше он ожидал, что я тем же самым локтем начну методично вышибать из его головы привычку бить незнакомых людей только за то, что они чем-то не понравились взбалмошной официантке. Через несколько секунд с Пашей было покончено. С его карьерой вышибалы и каратиста, по-моему, тоже. Он тяжело осел на пол, пуская кровавые слюни и бессмысленно глядя в потолок закатившимися глазами.

«Пора смываться», — решил я, идя прямо на расступающуюся толпу. Иначе прибежит сюда десяток новых паш и анзоров и отпинает меня за милую душу так, что и бокс не поможет. Торопливо хромая к выходу и механически слизывая кровь с разбитой губы, я вдруг наткнулся на чей-то взгляд и невольно остановился, пораженный. В серо-голубых глазах удивительно бархатистого оттенка, устремленных на меня, не было страха. Они улыбались, и было в них еще что-то такое, странное и зовущее, что заставило мое сердце вздрогнуть и забиться быстрее.

Еще через мгновение я встряхнул головой, чтобы снять наваждение. Задерживаться ради красивых глаз светловолосой королевы стриптиза, которая уставилась на тебя, чуть приоткрыв красиво изогнутые губы, было так же глупо, как продолжать пялиться на ее упругое стройное тело. «Не о том думаешь, Махницкий». — упрекнул я сам себя, выскальзывая за порог заведения и подзывая такси. Ночной воздух снял напряжение после драки, заставляя зябко вздрагивать. Киото продолжал беззаботно веселиться, светился рекламой и улыбками прохожих. «Не о том думаешь», — повторил я, откидываясь на сиденье, и закрыл глаза.

Глава 4 ЧАСТНАЯ ВЕЧЕРИНКА

Утро следующего дня я начал с традиционной чашки крепкого чая. Сидя на подоконнике, я вглядывался в мельтешащий за окном муравейник, который был целиком поглощен заботами будней, беспечно покачивал ногой и пускал дым в потолок. Одновременно я пытался заставить умолкнуть свой внутренний голос, проснувшийся этим утром вместе со мной и читавший теперь суровую мораль о правилах поведения за границей. Признаться, этот зануда, бесцеремонно вторгающийся в мою жизнь в самые неподходящие моменты, порядком раздражал меня. «Ну что, Махницкий, — голосом прокурора на показательном процессе вопрошал он, — опять взялся за старое? Что за петушиные бои ты устроил вчера в «Хэйрози-клаб»? Неужели нельзя было, как все нормальные люди, спокойно провести вечер, отдохнуть душой и телом, зацепив для разнообразия какую-нибудь вертлявую шоколадку? А если бы ты не успел скрыться оттуда до появления полиции? Сейчас бы уже наверняка сопел во сне, уютно устроившись в кресле лайнера, уносящего тебя обратно на Родину. Какой позор для путешественника», — патетически восклицал голос, видя, что я продолжаю отмалчиваться, и надеясь таким образом втянуть меня в диалог.