Кифа, или Святой Пётр - [11]

Профессор Коэл без излишних слов повернулась к Александровой и взволнованно попросила:

— Пожалуйста, не медлите, Ольга. Зовите всех людей сюда!

Александрова, услышав эти слова, и вовсе растерялась.

— Энн, вы же, право, не думаете…

— Пожалуйста, — настойчиво повторила профессор Коэл, — поверьте, я знаю этого священника. Если он что–то говорит, необходимо прислушаться. Он знает много больше нас.

— Хорошо! — с некоторым недоумением согласилась Александрова. — Я позову всех сюда, хотя и не вижу в этом никакого смысла.

На этом разговор прекратился. Александрова удалилась, чтобы в скором времени возвратиться во главе всей своей команды. Люди удивлённо переглядывались, пытаясь понять значение этой странной церемонии. Александрова громко попросила всех потерпеть, а заодно и выслушать священника. Увидев обращённые на отца Джонатана взгляды, Боуд негромко окликнул его по имени. Священник открыл глаза и оглядел всех, кто находился в подземелье мягким взглядом. Голос его был наполнен той трогательной отеческой лаской, что присуща многим священнослужителям.

— Будьте мужественны! Укрепите свои сердца и веру в Господа нашего! Ибо скоро вы воочию лицезрите зло в одном из самом страшном своём обличий!

После этих слов раздался обеспокоенный голос Боуда:

— Что мы должны делать, Джонатан?

— Ждать! — отец Джонатан снова закатил глаза и, уже потом, тихо закончил: — Зло рядом! Но и он…близко! Будьте мужественны, ибо…грядёт битва!

Глава 8

Сражение близ Аркаима.

Сказать, что слова священника ввергли всех в шок, значит, ничего не сказать. В подземелье царило безмолвие, но лица людей…говорили о многом. Они столпились вокруг могил и обменивались испуганными взглядами. Многие выглядели донельзя бледными. Всё происходящее в подземелье навевало на людей ужасающие мысли. Они словно в одночасье почувствовали себя приговорёнными к изощрённой пытке. Наваждение, не иначе,…если и возникали такие мысли, то очень скоро всем, кто находился в подземелье, пришлось признать, что в словах священника гораздо больше правды, чем им хотелось бы.

Вначале все услышали глухой топот. Он был похож на бег огромного табуна лошадей. И этот странный звук постепенно нарастал. Вскоре он превратился в непрерывный грохот. По мере того, как шум приближался, стенки подземелья стали осыпаться. Земля вместе с небольшими кусками камней скатывалась вниз. Вначале стенки осыпались местами, но потом…это начало происходить повсеместно. В подземелье раздались крики ужаса. Потолок издал протяжный скрип. А вслед за этим звуком начал трескаться. Появились сквозные щели. Камни полетели вниз. Многие с криками бросились к выходу, но…так и не успели добраться. Выход завалило большой кучей земли. Люди стали метаться по подземелью в поисках безопасного места и в попытках спастись от непрекращающегося града камней. В эти мгновения фигура священника, непоколебимо стоявшая на выступе, стала своего рода укрытием. Бросив неудачные попытки, все ринулись к нему. Обступив отца Джонатана со всех сторон, они с ужасом следили за обрушением подземелья. А шум всё нарастал и нарастал. В такт ему, усиливались разрушения в подземелье. Вдоль всего потолка пошли большие трещины. А ещё через мгновение…на пол начали падать огромные куски, поднимая в воздух тучи пыли. Люди ещё больше сжались в кучу и испуганно наблюдали за разбушевавшейся стихией, которая до сей поры, к счастью, не причинила им вреда. Камни и куски земли, поросшие травой падали везде вокруг них. Грохот, крики, пыль…всё смешалось. Людям казалось, что этот ужас не прекратится никогда. Но они ошибались. Всё прекратилось так же внезапно, как и началось. Стен больше не было. В лицо ударил поток свежего воздуха. Пыль стала понемногу рассеиваться. И по мере того, как она рассеивалась…людьми начал овладевать дикий…первозданный ужас, который буквально пригвоздил их на месте и не позволял даже пошевелиться. Сгрудившись в кучу, они стояли на возвышенности, среди обломков подземелья и, не мигая, смотрели на равнину, что лежала перед ними как на ладони.

Вся равнина перед ними была усыпана людьми. Если их можно было назвать таким образом. Скорее это было войско. Их было много тысяч. И все были облачены в чёрные доспехи. С ног до головы. В руках сверкали мечи. Сотни рядов чёрных рыцарей…замерли. Ни единого движения, ни единого звука. Сколько продолжалась эта тишина, никто не знал. Но она была нарушена громовым голосом. Голос прокатился по равнине и достиг первых рядов чёрных рыцарей:

— В Ад!

Армия чёрных рыцарей дрогнула. Послышался лязг железа. Все как один отступили на один шаг и снова встали как вкопанные.

— Господи! — вырвался потрясённый крик у Александровой. Она была не в силах оторвать взгляд от одинокого всадника в сверкающих доспехах, что появился рядом с ними. Под ним гарцевал белоснежный жеребец, подобно которому никому прежде видеть не приходилось. Длинные волосы ниспадали сзади на доспехи. Красивое лицо покоряло с одного взгляда своей непоколебимостью и благородством. Левая рука всадника сжимала уздечку, правая же…огненный меч. Всадник остановился рядом с ними и, привстав в стременах, снова издал громоподобный голос: