Киевская Русь - [115]

11. КРЕЩЕНИЕ РУСИ

Запутанный вопрос о крещении Руси еще не разрешен во всех подробностях историками. Запутанность этого вопроса объясняется, прежде всего тем интересом, который он возбуждал уже у современников. Чем больше интересовались данным кругом фактов, тем больше осложнялся вопрос.

Принятие христианства — факт важный и с нашей точки зрения, а летописец со своей особой точки зрения считал это обстоятельство грандиозным. О крещении Руси в X и особенно в XI веке писали много и писали по-разному, вследствие чего мы знаем об этом событии мало точного. Где крестился Владимир — неизвестно: не то в Корсуни, не то — в Киеве, а может быть в Василеве, под Киевом. Относительно крещения киевлян одни уверяют, что это происходило в Днепре, другие говорят, что киевляне крестились в Почайне притоке Днепра. Таким образом, вопрос, о деталях неясен, но в основном и главном разобраться здесь можно. После крещения Руси договоры с Византией сделались уже ненужными, потому что между обоими государствами образовался более тесный и глубокий контакт. Эта связь между двумя странами значительно окрепла через церковь и весь церковный аппарат, организованный греками на Руси.

Первые епископы и священники поставлены были из Корсуня и самой Византии. Вначале все они были греки. Церковная организация внутри Киевского государства находилась в руках константинопольского патриарха, ставшего большой политической силой на Руси.

Вопрос о христианстве не исчерпывается, конечно, вопросами о том, когда и где крестился Владимир, и куда погружали киевлян во время крещения. Это все мелочи. Гораздо важнее, каким образом Киевское государство перешло от старой веры к новой, кто перешел, каковы были тому причины и какие отсюда вытекают следствия? Тут мы не так беспомощны: в этих вопросах мы можем ориентироваться.

Принятие христианской религии свидетельствует о большом сдвиге в области идеологии киевского общества. Языческая религия, созданная в родовом строе, не похожа на религию классового общества. Религия родового строя не знает классов и не требует подчинения одного человека другому, не освящает господства одного человека над другим; классовая религия имеет иной характер".

Русь давно уже была знакома с религиями, появившимися в классовом обществе еврейской, христианской, магометанской. Принять какую-нибудь из них было для классового общества Руси делом неизбежным, но какую именно принять — в этом заключался вопрос большой политической важности, разрешенный на Руси как положением ее среди других европейских и неевропейских народов, так и самым характером христианской религии, единственной, способной стать религией мировой, так как она, отрицая национальные религии, обращалась ко всем народам без различия.[462]

Христианство стало проникать к нам с IX в. При Ольге и Святославе на этой почве возникли большие осложнения. Святослав был врагом христианства. Мы знаем, что и Владимир в начале своего княжения был приверженцем старой языческой веры, которую он пытался приспособить к своим государственным целям. Исходя из политических мотивов, он хотел собрать всех богов, которым поклонялись различные племена, и составить из них в Киеве пантеон, обязательный для всего государства. Владимир желал создать такую религию, которая могла бы объединить все его государство, связать отдельные части его. Благодаря особой международной обстановке этот вопрос был решен иначе.

Наш летописец в драматизированной форме передает, как Владимир знакомился с различными верами. Факт этот вполне правдоподобен. Владимира окружали люди, исповедывавшие еврейскую, магометанскую и христианские западную (римскую) и восточную (византийскую) религии. Факт раннего знакомства Руси с христианством известен, но не все тут для нас ясно. Из окружного послания константинопольского патриарха Фотия середины IX в. (866) хорошо известно, что Фотий уже тогда совершенно определенно говорил о каких-то скифах-роси, которые начали принимать веру христианскую-византийскую: "Не только оный народ (болгары) переменил древнее нечестие на веру во Христа, но и народ, часто многими упоминаемый и прославляемый, превосходящий все другие народы своей жестокостью и кровожадностью, я говорю о русах, которые, покорив окрестные народы, возгордились и, возымев о себе высокое мнение, подняли оружие на Римскую державу. Теперь она сами переменили нечестивое языческое суеверие начистую и непорочную христианскую веру и ведут себя в отношении нас почтительно и дружески, тогда как незадолго перед тем беспокоили нас своими разбоями и учинили великое злодеяние".

Нам не совсем ясно, кого именно территориально разумел Фотий под этими русами, так как он в "Послании" не упомянул ни одного географического названия. В нашей науке по этому поводу существует два взгляда: первый, что замечание Фотия относится в основном к Киеву, поскольку Киев был тогда главным центром Руси; второй, что речь идет о Тмутороканской Руси, наиболее близкой к Византии.

Во всяком случае, какая-то часть Руси уже в IX.в. познакомилась с христианством. Нет ничего невероятного в том, что Фотий указывал именно на складывающееся Киевское государство. С начала же X в. христианство в Киеве было прекрасно известно, и в договоре Игоря 945 г. прямо говорится о той Руси, которая уже приняла христианство — она на договоре клялась по христианскому обычаю ("Мы же елико нас крестилися есмы… "), а те, которые не крестились, клялись на оружии богами Перуном и Волосом.