КГБ в ООН - [88]

– Мы из ФБР, – коротко сообщил старший группы. – Вы арестованы.

Двое агентов защелкнули наручники на запястьях удивленных супругов. Оперативники осмотрели квартиру, убедившись, что явились как раз вовремя. У стены стояло два открытых плотно набитых чемодана. Полки шкафов были пусты. На туалетном столике валялись два авиабилета на рейс компании «Сабена» до Копенгагена. Рядом лежали паспорта. Опоздай ФБР на два часа, в квартире уже никого не было бы.

Ранним утром следующего дня супругов Балч доставили в тюрьму округа Колумбия. Предварительно их подробно допросили в управлении ФБР, но, несмотря на все старания, в ходе допроса выяснить ничего не удалось. Балчи отказывались отвечать на все вопросы.

– Это вы должны все доказывать, а не мы! – кричала Джой Энн Балч.

Ее муж вел себя спокойнее.

– Единственное заявление, которое я хочу сделать, таково: я отрицаю все эти обвинения, – еле слышно сказал он.

Супруги не знали, что во Флэшинге точно таким же образом захлопнулась ловушка, в которой оказались их сообщники.

Ровно в половине седьмого вечера Егеровы с удивлением увидели невесть откуда взявшихся работников ФБР. После сообщения, что они арестованы, на свет были извлечены две пары блестящих наручников. Онемев и оцепенев от неожиданного вторжения, Егеров покорно протянул руки, на которых защелкнулись наручники. Но смиренный вид его пухленькой жены Александры оказался обманчив. Она с яростью раненой тигрицы набросилась на группу захвата. Крича и ругаясь по-русски, она пыталась царапать агентов и отчаянно лягалась. Но им удалось скрутить ее и вместе с мужем препроводить в машину.

Соседи были откровенно удивлены арестом Егеровых. Женщина, жившая на той же лестничной площадке, глядя в полуоткрытую дверь, качала головой.

– Я знала, что они работают в советской миссии, – сказала она. – Они были ничем не примечательными людьми, производили впечатление эмигрантской пары, получившей американское гражданство. Они казались такими милыми, тихими людьми. Поверить не могу, что они шпионы.

Как и Балчи в Вашингтоне, Егеровы предстали перед специальным уполномоченным США в федеральном суде Бруклина, в юрисдикции которого находятся Куинс и Лонг-Айленд. Как и Балчам, им было отказано в праве освобождения под залог, и их отправили в федеральную тюрьму предварительного заключения.

Им было позволено позвонить в советскую миссию. Вскоре оттуда явился представитель, который потребовал освобождения Егеровых на том основании, что они находятся под защитой дипломатической неприкосновенности. В то же время советское посольство в Вашингтоне связалось с государственным департаментом и призвало всех советских дипломатов в ООН обратиться к генеральному секретарю с требованием освобождения Егеровых. Но все эти старания ни к чему не привели. Советам было объяснено, что дипломатическая неприкосновенность, которой так часто злоупотребляют, не распространяется ни на Егерова, ни на его жену. Они всего лишь наемные работники в Организации Объединенных Наций, а не дипломаты, выступающие в качестве представителей своего правительства.

Так что Егеровым и Балчам пришлось томиться в тюрьме, пока неторопливо разворачивался механизм американского юридического процесса. Решения федерального суда Нью-Йорка и Вашингтона были одинаковы: им придется предстать перед судом.

Однако развитие событий пошло по накатанному пути. Вашингтон и Москва заключили сделку: США передает Советскому Союзу Ивана Дмитриевича Егерова и его жену Александру в обмен на двух американцев, которые задержаны в России по сходному обвинению.

12 октября 1963 года в аэропорту Айдлуайлд Егеровы поднялись на борт самолета, который должен был доставить их в Москву. И когда их лайнер пересекал Атлантику, над ней в противоположном направлении летел самолет, которым возвращались домой преподобный Уолтер М. Цизек из Шенандоа-Валли (Пенсильвания), пятидесятивосьмилетний миссионер иезуитского ордена, и двадцатичетырехлетний Марвин В. Макинен, который во время визита в Советский Союз был арестован по обвинению в шпионаже и отбыл в тюрьме два года из восьмилетнего срока. Преподобный Цизек, изможденный и усталый, но не сломленный, возвращался на родину после двадцати трех невообразимо жестоких лет в сибирских лагерях, куда был заключен еще в сталинские времена по обвинению в антигосударственной деятельности.

С точки зрения Соединенных Штатов обмен был более чем выгоден. Егеровы никогда больше не смогут заниматься шпионажем против Соединенных Штатов, а освобождение отца Цизека и Макинена куда более ценно, чем возможность осудить Егеровых.

Относительно Балчей аналогичной договоренности достичь не удалось. Подробности таких обменов держатся в секрете до последней минуты, пока не обговорены все детали и обвиняемые в шпионаже не оказываются на свободе. Но о каком договоре могла идти речь в случае с Балчами? Кто сказал, что они были русскими? Откровенно говоря, никто так и не понял, кем они были на самом деле. Пара решительно отказывалась отвечать на расспросы ФБР и помощника генерального прокурора, которые старались узнать, кто они и откуда родом. Пока с успехом можно было утверждать, что они попали в Соединенные Штаты с Марса. Русские же делали вид, что понятия не имели об их существовании.