КГБ в ООН - [31]

Поскольку речь шла о ребенке, история эта привлекла широкое общественное внимание в Соединенных Штатах и за рубежом. Положение девочки взволновало людей всего мира.

Когда Екимов готовился к отъезду, директор иммиграционной службы Эллиот обратился к сенатскому подкомитету по внутренней безопасности с просьбой об ужесточении законов об иммиграции, живо описывая дело Хвастова и назвав его типичным для сотен других беженцев, нашедших приют в Соединенных Штатах.

«Действия советских представителей, – сказал он, – противоречат интересам нашей страны и угрожают безопасности тех, кто бежал от гонений тех самых властей, которые ныне желают их возвращения».

Холодным ветреным декабрьским днем 1956 года, через пять недель после его объявления персоной нон грата, Константин Петрович Екимов поднимался по трапу «Куин Мэри». Он и пятеро провожавших его русских сами несли багаж. Носильщики отказались взять их вещи.

Глава шестая САМЫЙ ДРУЖЕЛЮБНЫЙ ИЗ ВСЕХ РУССКИХ ШПИОНОВ

Название корпорации «Марин Файрбранд» вымышлено, равно как и имя служившего в ней Ричарда Симмонса – высокого седеющего мужчины, специалиста по организации сбыта. Но это единственные изменения, внесенные в один из классических примеров использования Советами лести и хитрости для добычи секретов через американца, на миг потерявшего бдительность.

В начале июня 1955 года, когда Симмонс что-то диктовал секретарше в своем офисе в нижнем Манхэттене, по интеркому раздался голос секретарши из приемной:

– Вас хочет видеть господин Гладков из советского представительства в Организации Объединенных Наций.

Симмонс не удивился. Он ждал этого визита. Он познакомился с Гладковым на коктейле несколько недель назад.

– Хорошо, мисс Джонс, – сказал Симмонс, – пригласите его войти.

Дверь открылась, но вместо одного мужчины вошли двое, сияя улыбками. Тот, что был поменьше ростом, крепкий лысеющий сероглазый блондин, подошел к Симмонсу и протянул ему руку, сказав:

– Очень рад снова встретиться с вами.

Это и был Борис Федорович Гладков, случайный знакомый Симмонса. Их первая встреча была короткой, и инженер мало знал о Гладкове. Он выяснил лишь, что тот работает в советском представительстве в ООН, но в каком качестве – неизвестно. Однако Гладков кое-что разузнал о Симмонсе во время их светской беседы – в частности, что тот служит в корпорации «Марин Файрбранд», известной своими успехами в производстве турбинных двигателей для коммерческих и военных судов, – и тогда же пообещал заскочить к нему как-нибудь поговорить о возможности закупки турбин и их экспорта в Советский Союз. Симмонс подумал, что он сделал это просто для поддержания разговора.

Но теперь, у себя в кабинете, Симмонс сообразил, что Гладков не бросает слов на ветер. Представив своего компаньона как Виктора Руденко, коллегу, Гладков немного поговорил о дожде и радикулите, который донимает его в сырую погоду, потом вовлек Симмонса в короткий обмен дружелюбными репликами по поводу его роскошного офиса, отделанного в современном шведском стиле. А потом перешел к делу.

– После нашей прошлой беседы, – спокойно начал он, – я обсуждал с моим правительством вашу новую судовую турбину. Мне дано указание начать переговоры о покупке.

Симмонс удивился, что русский настолько осведомлен об этой турбине, что обратился за указаниями, и полюбопытствовал на этот счет.

– Мы читали ваш буклет. Опубликованная спецификация впечатляет, – отвечал русский. – Наше правительство пришло к убеждению, что такие турбины можно с большим успехом использовать на некоторых новых строящихся у нас судах.

Гладков не уточнил, каким образом он раздобыл буклет, предназначенный для широкого распространения в рамках кампании по стимулированию сбыта продукции корпорации.

Симмонс покачал головой.

– Извините, что не предупредил вас сразу, когда вы при первой встрече затронули эту тему, – вежливо сказал он. – Видите ли, наша компания связана строгим правительственным законом против делового сотрудничества с Советским Союзом и… гм… странами-сателлитами. Надеюсь, вы понимаете, что политика не от меня зависит…

Гладков рассмеялся:

– До чего же вы, американцы, подозрительны! Я ведь не собираюсь купить атомную бомбу, просто присматриваю турбину нового типа для наших торговых судов. Вам известно, что мы уже покупали такие турбины у других американских фирм? Все, что требуется для совершения сделки, – это экспортная лицензия, которую ваше правительство наверняка предоставит. Я в этом уверен.

Симмонс чувствовал себя полным идиотом. Ему, разумеется, никогда раньше не приходилось иметь дело с советским клиентом и сталкиваться с механизмом поставок в Россию. Ему, должно быть, только казалось, что выпускаемые компанией турбины нельзя продавать Советскому Союзу.

– Если это правда, – извиняющимся тоном оговорился он, – я пересмотрю свою позицию и немедленно наведу справки.

Гладков вытащил визитную карточку и вручил ее Симмонсу, сказав:

– Свяжитесь со мной, когда появятся новости.

Другой русский, Руденко, до сих пор не вымолвивший ни единого слова, теперь вмешался в разговор.

– Вы охотник, мистер Симмонс? – вдруг спросил он, стоя у стены и с восторгом разглядывая фотографию, изображавшую Симмонса над добычей – крупным оленем.