КГБ. Работа советских секретных агентов - [23]

В семье было решено, что самый верный путь в этот внутренний круг лежит через Институт международных отношений, после окончания которого учившиеся там студенты начинали карьеры, дающие положение и возможность работать за границей, а значит и деньги. Институт был почти исключительно заповедной территорией Нового класса. Но даже при таком положении на каждое из шестисот мест было по пятнадцать кандидатов, каждый с нужными семейными рекомендациями, и конкурс был тяжелым. Таким образом, семья Сахарова посвятила все его отрочество той подготовке, которая принесет ему необходимые преимущества в соревновании.

Он плавал, занимался боксом, борьбой, играл в теннис и завоевал третье место в московском турнире по гребле — все потому, что легкоатлетические достижения были большим плюсом. Он брал частные уроки по немецкому языку и фортепиано, потому что знание иностранного языка и музыки уведет его еще дальше от других юношей. После издания хрущевского Указа о том, что предпочтение будет оказано тем кандидатам, которые работали на какой-либо работе, в отличие от тех, кто не работал, дядя Сахарова через посредство своего друга организовал для него "работу" в физической лаборатории средней школы. В течение двух лет он получал зарплату, якобы работая с 8.00 до 17.00 часов, посещая одновременно вечернюю школу. В действительности, он появлялся по утрам, чтобы приготовить заданные в школе уроки и уходил сразу после обеда заниматься спортом. Институт требовал от каждого кандидата одобрительную характеристику комсомола. Чем более блестящей была рекомендация, тем лучше были шансы кандидата. Сахаров считал комсомол плебейской бессмыслицей и хотя платил членские взносы, чтобы не потерять комсомольский билет, он не снисходил до комсомольских собраний. Однако его отец позвонил своему приятелю, в то время секретарю Московского горкома комсомола. Имело место короткое обсуждение портативного телевизора фирмы "Эр-Си-Эй". Результатом была характеристика, написанная этим секретарем, в которой Сахаров был представлен как честный искренний ленинец и настоящий юноша-коммунист.

В июне 1962 года Сахаров сдал пять вступительных экзаменов. Первым было сочинение на политическую тему, по которому отбор шел совершенно субъективно. Целью его было исключить всех кандидаток женского пола, за исключением дочерей высокопоставленных партийных чиновников. Если исключенные девушки были привлекательны, они, в конечном итоге, становились машинистками или стенографистками в МИДе; если они были талантливы, их посылали в Институт восточных языков. На втором экзамене задавались вопросы стандартного типа по географии, дополняемые вопросником, подобранным индивидуально для каждого кандидата. Задавая трудные вопросы одному и легкие другому, экзаменаторы проваливали тех, кто не имел за собой достаточного влияния семьи. Из двадцати пяти возможных баллов Сахаров набрал двадцать четыре, и семья праздновала это событие в течение всего конца лета.

Принятые в институт студенты становились отборной кастой, которая признавалась всеми как источник, дающий будущих правителей. Взрослые считались с ними, молодежь из других вузов завидовала им, а девушки считали замужество с одним из них своего рода билетом в безопасную, богатую и хорошую жизнь. Среди самих студентов поддерживалась атмосфера утонченного снобизма. Относительно небольшое число юношей простого происхождения, принятых в институт для видимости или потому, что работали на КГБ, составляли низший слой. Не будучи выходцами из влиятельных семей и вынужденные существовать на месячную стипендию в сорок рублей (приблизительно та сумма, которую Сахаров тратил ежемесячно на такси для поездок в институт и обратно), они охотно соглашались быть осведомителями, получая взамен покровительство КГБ. Положение других студентов зависело большей частью от положения их отцов. Если в карьере отца была перемена к худшему, сын его страдал от этого в социальном смысле. Дмитрий Тарабрин до того, как его отец был внезапно отстранен от работы в американском отделении КГБ, считался самым способным и популярным среди молодых людей в институте. Как только слухи об этой немилости достигли студентов, Дмитрия перестали приглашать на интимные вечеринки. Через год, когда Дмитрий стал носить советскую одежду вместо прежней американской, его совершенно изгнали из компании. Игорь Андропов, чей отец должен был вскоре стать председателем КГБ, был сам себе хозяин. Ему одному позволялось пропускать лекции, когда хотелось. Когда после затянувшихся каникул в Венгрии он приехал совершенно неподготовленным к сдаче годовых экзаменов, профессора приходили к нему домой и принимали у него экзамены отдельно, по особой программе.

За исключением некоторых курсов, посвященных исключительно политическим занятиям, учебный план института был избавлен от пропаганды. Совершенно исключительным было преподавание языков, топографии и военной разведки. В атмосфере полувоенной дисциплины, искусно введенной сотрудниками КГБ из преподавательского состава, и сознания, что они окружены осведомителями КГБ, студенты серьезно занимались в течение всего дня. Вне института, однако, большинство из них, включая Сахарова и его друзей, вело жизнь, граничащую с распутством, и большинство из них успевало напиваться почти ежедневно. Конец недели посвящался пьянству и сексуальным оргиям, происходившим в квартирах студентов, чьих родителей не было дома. Одна из таких оргий произошла весной 1964 года в квартире родителей Игоря Андропова; по окончании ее Сахаров заснул с одной из девушек на кровати человека, который возглавляет сейчас КГБ.