КГБ. Работа советских секретных агентов - [21]

Его жена долгое время мечтала о морском путешествии, поэтому он решил плыть морем из Александрии в Одессу. Жена его еще никогда не была так счастлива. Она предвкушала каждый час поездки, надеясь купить в Египте красивый местный ситец и нашить себе платьев на всю жизнь. Полная решимости привести в исполнение все свои мечты, она купила в Йемене доллары для использования в Египте и на корабле. Она знала, что русским запрещено заниматься валютными сделками. Но постольку, поскольку так много русских нарушало эти предписания, она не очень-то скрывала, что сделала эту покупку. Ивченков узнал об этом и непонятно почему решил доложить о ней в Центр. По прибытии в Москву его вызвали в Министерство иностранных дел, понизили в должности и наложили запрет на выезд за границу.

"И это сделал Ивченков?!" — воскликнул Сахаров.

"Ивченков сделал это, сказал Скарбовенко, кивая головой. — Я думал, что сн был моим лучшим другом. Помнишь, я говорил тебе в прошлом году, если тебе будет нужна помощь, ты можешь довериться Ивченкову".

"Я не могу поверить этому", — сказал Сахаров.

"Ты уж лучше поверь, ответил Скарбовенко. — Мне уже поздно, но у тебя еще есть время. Ты должен научиться остерегаться чекистов. Они занимают самые высокие посты, но это самые низкие люди в нашем обществе. Всю свою жизнь они предают и продают людей. Они продают нас в МИДе, они продают членов партии, они продают один другого. Потом эти сукины дети убегают в Америку и продают весь советский народ.

Чекисты вызовут тебя конечно; они захотят сделать тебя одним из своих. Послушай меня, Володя. Не имей с ними ничего общего!"

Однако Сахаров по причинам, известным лишь ему одному, уже решил, что если чекисты свяжутся с ним, он ответит им так, как они хотят. История со Скарбовенко только укрепила его решение стать сотрудником КГБ.

Вызов пришел в ноябре. Заведующий преподавательским составом института, сам сотрудник КГБ, дал Сахарову листок бумаги и сказал ему, чтобы тот связался по телефонному номеру, написанному на нем. Он так и сделал и получил указание явиться назавтра в десять часов утра в контору на Неглинной улице, в полуквартале от площади Дзержинского, и спросить "Василия Ивановича".

Часовой провел Сахарова в приемную, вся мебель которой состояла из деревянного стола и двух стульев. Василий Иванович, полный, средних лет мужчина с совершенно белыми волосами и отеческими манерами, вежливо приветствовал его. "Вы понимаете, конечно, что я представляю самую уважаемую в Советском Союзе организацию — Комитет Государственной Безопасности при Совете Министров СССР, — начал он.

Цель разговора с Вами — объяснить некоторую часть деятельности нашей организации и предложить Вам стать ее членом. Мы наблюдали за Вами во время последнего года Ваших занятий. Нам известно, что Вы знаете английский и арабский языки. Вы получили самую высокую характеристику от института, а Ваша работа в Йемене была исключительной. Поздравляю Вас. В наше время мы нуждаемся в одаренных образованных молодых людях, способных содействовать успехам нашего государства в международной сфере".

Дальше он перечислил многочисленные преимущества, которые предоставляет КГБ, включая немедленное получение в постоянное пользование хорошей квартиры в Москве, а также ежегодно — нового гардероба: костюмов и обуви. Не умаляя значимость Министерства иностранных дел, он подчеркнул, что сотрудники КГБ за границей имеют большее влияние, больше возможностей и денег, чем обыкновенные советские дипломаты. "В то же время Вы будете обладать престижем и привилегиями дипломата, и все Вас будут считать таковым. Для молодого человека наша работа гораздо более интересна и полна вызова. Я не буду говорить, что она совершенно безопасна. Однако я могу заверить Вас, что вся мощь Советского Союза стоит за Вами".

Беседа, которая была в сущности инструктажем, длилась около двух часов. Сахаров понял, что после специализированного курса КГБ, рассчитанного на год или два, его, возможно, прикрепят к американскому отделу Первого главного Управления и направят в Вашингтон или Нью-Йорк. Однако он догадывался, что время от времени его будут использовать как арабиста и посылать работать против Соединенных Штатов в арабских странах.

"Вы можете обсудить наш разговор с Вашим отцом, если хотите, — сказал сотрудник КГБ. — Однако больше Вы никому не должны упоминать о нем, ни Вашей жене, ни матери. Вы можете обдумать все в течение нескольких дней, но мне было бы приятнее услышать о Вашем решении сейчас".

"Мне оказана большая честь предоставлением возможности служить советскому народу, — ответил Сахаров. — Я принимаю ваше предложение и торжественно обещаю всегда стремиться быть достойным этого".

Это было все очень просто. КГБ несомненно заметил Сахарова, используя своих сотрудников и осведомителей при институте. Однако не было никакого исследования его прошлого, никакого изучения его идеалов или стремлений, никакой попытки выяснить, о чем он думает на самом деле. Причиной этого недосмотра был тот факт, что КГБ оказывал семье Сахарова большое доверие. Его отец был курьером Министерства иностранных дел, что в Советском Союзе является работой куда более важной и значительной, чем на Западе. На протяжении двадцати лет он успешно доставлял советские секреты по всему земному шару, одновременно оказывая КГБ множество полезных услуг. Как следствие, у него было большое количество влиятельных друзей из КГБ в Москве и многих иностранных столицах. Более того, дядя Сахарова был заместителем директора архива при Министерстве иностранных дел; его дедушка, не раз награжденный полковник Красной Армии, работал в Центральном Комитете. Теща его была кремлевским психиатром, которой доверялось лечение руководителей партии; ее отец был начальником концентрационного лагеря для политических заключенных, еще одна важная должность в Советском Союзе. КГБ было известно также, что ближайшими друзьями Сахарова были сыновья самых высокопоставленных сотрудников. Все у него было идеальным — его воспитание, прошлое и окружающая его среда, образование и применение всего на практике. Он представлял собой квинтэссенцию Нового класса.