Кероглу - [51]

— Что прикажешь? Чем тебе служить?

— Куда девался всадник, что ехал сейчас впереди меня?

— Вон, он там спрятался. Не знаю, что он такое сделал, но едва увидал тебя, как бросился бежать и прятаться. А мне наказал не говорить, где он.

Соскочил Кероглу с коня и сказал:

— А ну, подержи гоня.

Хамза взял поводья. Кероглу вошел в мельницу, прошел вглубь и крикнул:

— Эй, ты, Плешивый выходи!

Мельник забился еще дальше.

— Куда я выйду? У меня нет мозгов для лекарства от чесотки. Умру, не выйду!

— Послушай, Плешивый, — сказал Кероглу. — Какая чесотка? Какие мозги? Выходи! Надо мне с тобой рассчитаться.

Видит Кероглу, он по доброй воле не выйдет, и подошел ближе. Испугался мельник и забился в самый дальний угол. Кероглу сделал еще шаг. От страха мельник полез было дальше, да зацепился и быть бы ему под колесом, но Кероглу схватил его за ноги и вытащил. Смотрит — какое там, это вовсе не Хамза, а мельник, и понял, что Хамза провел его. Бросился он во двор.

А теперь узнайте, что сделал Хамза.

Хамза, ухаживая в Ченлибеле за Дуратом, исподволь обхаживал и Гырата. А у Гырата был такой нрав, — кому Кероглу вручал его поводья, тому он позволял садиться на себя. Это и было на руку Хамзе. Как только Кероглу вручил ему поводья своего коня и пошел искать мельника, Плешивый, приласкав и погладив Гырата, вскочил на него.

Вышел Кероглу и видит Хамза сидит верхом на Гырате и держится в сторонке от мельницы. Разгневался Кероглу, хотел было обнажить египетский меч и броситься на Хамзу, да понял — пользы от этого не будет. Если Гырат понесется, птица и та не догонит его. И принялся увещевать Хамзу.

— Послушай, Бодливый, я гнал коня и он весь в мыле. Не мучай его так. Сойди, возьми за уздцы и дай ему пройтись немного, чтобы он поостыл.

— Не беда, — ответил Хамза, — я поеду шагом, он поостынет.

И Хамза начал описывать на коне круг. Увидел Кероглу — Хамза жалкий ездок. От страха так дергает поводья, что удила врезаются в желваки коня.

Не выдержало сердце Кероглу и запел он:

Душа моя, око, Хамза,

Не мучай Гырата, Хамза.

Вот просьба моя, Хамза, —

Не мучай Гырата, Хамза.

Моя опора Гырат.

Без него — и жизни не рад.

Тебя заклинаю, брат, —

Не мучай Гырата, Хамза.

Гырат — это очи мои.

Слезы очи точат мои.

Слова слушай мои —

Не мучай Гырата, Хамза.

Коль увидит паша и бек —

Будет смеху на целый век

Не мучай коня, человек,

Не мучай Гырата, Хамза!

— Кероглу, ты игид, отозвался Хамза. — Славное у тебя имя. Месяц я питался крохами с твоей суфры и не попрекай меня в этом. Это тебе не к лицу. Да и стоит ли какой-то коняга того, чтобы из-за него столько просить и молить меня?

— Хамза, — сказал Кероглу. — Я знаю, ты не станешь ей ездить на этом коне, ни держать его у себя. Скажи мне правду, кто подучил и подослал тебя?

— Кероглу, знай: все, что я говорил тебе в Ченлибеле, — правда. Эта плешивая башка моя сделала мир тесным для меня. Нет мне места в нем. Ни одна душа не сжалится и не пустит меня к себе в дом. Теперь я веду этого коня в Тогат, отдать Хасан-паше, чтобы, наконец, узнать светлые дни.

— Послушай, все это придумал Хасан-паша, или ты сам додумался? — спросил Кероглу.

— Это мысль Хасан-паши, он послал меня.

— Сын мой, раз так, слезь и отдай мне коня, а я тебе дам за него все, что пожелаешь, любое богатство.

Усмехнулся Хамза и сказал:

— Кероглу, ты человек бывалый, видел жизнь, свет и людей. Или ты не знаешь, что сам аллах не сумеет провести плешивого. Да разве, если я сойду с коня, ты, Кероглу, оставишь меня в живых? Нет, приятель, не хитри! Плешивого не проведешь, как говорится, он за водой не пойдет!

— Послушай, Плешивый, неужели ты теперь отнимешь у меня коня и отдашь его Хасан-паше?

— Знаешь, Кероглу, и у плешивых бывает мужское сердце. Не только твоего коня, даже одного твоего волоска я бы не дал Хасан-паше. Я ведь знаю, рано или поздно, а ты придешь и завладеешь своим конем. Но надо же и мне среди этих людей добиться своего счастья. Приедешь ты в Тогат, я сам подержу стремя и подсажу тебя на коня. А теперь, прощай, я еду, меня ждет далекий путь.

Увидел Кероглу, что Хамза уводит коня и сказал:

— Ну, Хамза, раз ты делаешь по-своему, уводишь коня, так постой, я скажу тебе его настоящую цену, чтоб ты не обманулся и не продешевил.

Кероглу прижал к груди саз и запел:

Постой, я Гырату сейчас тебе цену скажу:

За семьдесят тысяч бойцов, за добро — не отдай

За семьдесят тысяч сереброрунных отар,

За семьдесят тысяч, за серебро — не отдай!

За семьдесят тысяч коней, табунов, скакунов,

За семьдесят тысяч даней со всех краев,

За семьдесят тысяч сох и быков и плугов

Отточенных, в солнце горящих остро, — не отдай!

— Будь спокоен, Кероглу, — ответил Хамза. — Я не отдам коня за деньги и богатство. У меня с пашой свое условие. Я приведу ему коня и женюсь на его младшей дочери Доние-ханум.

— Ах, злодей, да разве можно такого коня променять на девицу! — вскричал Кероглу, прижал к груди саз ж закончил песню:

На равнину богатство свезу я с нагорных мест:

За семьдесят тысяч бери, что увидишь окрест.

Но его — за семьдесят тысяч вдов и невест,

За семьдесят тысяч, одетых пестро, — не отдай!

— Я открыл тебе всю правду, Кероглу, — сказал Хамза. — А теперь как сам знаешь. Как хочешь, называй меня. Ну, я поехал!