Кэр-десятник - [5]

Хотя, если уж, по правде говорить, то все это мне пришло в голову уже где-то под конец того дня, а собственно тогда, я и не думал о последствиях своего поступка. Я просто пытался ее спасти, как бы банально это не звучало… Нет, конечно, можно было забаррикадироваться в доме и держать оборону, но… я, во-первых, не сомневался, что сил превозмочь прямой приказ у меня все еще нет, да и если бы такие силы все же нашлись, "один против армии" — это далеко не самый перспективный вариант… Вот и решился я спрятать мою находку там, где ее даже сам Хозяин искать не станет — у себя за спиной, в мешке побольше! Никому просто в голову не придет, что немертвый будет помогать живому — это даже теоретически невозможно, а значит и искать девочку никто не будет!

Впрочем, как обычно все это было хорошо только на словах, а на деле… А на деле, не прошло и десяти минут, как на улице затрубили сигнал к построению. Хорошо, хоть не к походному… Пришлось все бросать, с помощью грубой силой запихивать яростно отбрыкивающегося ребенка в самый дальний угол, закидывать ее всем тряпьем, что попалось под руку и тут же бежать на улицу, занимать место в строю, а то еще решат, будто что-то случилось! А ведь, если решат, — обязательно проверят, сиречь еще разок дом обыщут… Я думаю, продолжать логическую цепочку уже не нужно, не правда ли?

А на соседней широкой улице вся сотня уже вытянулась в линию, позволяя наглядно оценить размеры потерь — небольших, кстати, один из десяти примерно. Стоило последнему бойцу, сиречь мне — левый-то номер раньше добежал, занять место в ряду, как сотник опустил сигнальный рожок, привесил его обратно к поясу и медленно зашагал вдоль строя, походя, бросая очередному десятнику короткие указания: где получить пополнение или наоборот в чье распоряжение теперь переходят остатки его десятки… До нас очередь дошла минуты через полторы — вся эта рутинная процедура никогда много времени не занимала, да и десяток наш стоял в шеренге четвертым.

— Где десятник, отвечать!

Голос сотника не похож на наши: он более четкий, при желании его даже можно принять за человеческий — это как-то связано с тем, что сотникам дано больше воли и заклятия на них лежат слегка иные. Поскольку при гибели десятника присутствовал я один, приказ напрямую относится ко мне, и, как бы не хотелось мне сейчас промолчать, делая вид, что я ничего не знаю, все же придется ответить. Приказ есть приказ.

— Погиб во время битвы. В доме, который мы обследовали, был один из ополченцев.

Приказ есть приказ — и я отвечаю только правду. Но не совсем всю правду. Сотник, впрочем, удовлетворенно кивает: убит в бою, так убит в бою, уточнять был ли он убит именно ополченцем, кажется бессмысленным… Теперь нам назначат нового десятника, смотр закончится, и нам прикажут патрулировать город, пока Хозяин не выберет новую цель…

— Ты. Будешь десятником. Встать в начало десятка. После смотра заберешь с останков твоего предшественника шлем и сигнальный рог. Исполнять.

И сотник идет дальше, не дожидаясь ответа — его, кстати, и не должно быть: в армии немертвых не могут не понять или не расслышать приказ. Ну, да — все логично: опять сработало стандартное правило и десятником назначили стоявшего ближе всех к сотнику в данный момент, ну, то есть… меня. Вот никогда уж не подумал, что решение обойти приказ и спасти чью-то жизнь, может привести к повышению. Правду жрецы говорят — неисповедимы пути судьбы! Впрочем, пожалуй, мой новый статус окажет еще очень и очень солидную услугу. Ибо как десятник я могу отдавать приказы, что значительно упрощает мне поставленную задачу: спасение отдельно взятой жизни. А может и не только отдельно взятой, но и многих других… Да, и просто, в конце концов, так привычнее — я ведь до смерти тоже десятником был…

Стоп! Не может быть! Не в смысле, что я не мог быть десятником- это как раз факт, а в смысле… в смысле, что я помнить-то этого не могу! Ну, хотя бы потому что я вообще о своей жизни до смерти ничего не помню, как любой из нас, между прочим! И имени своего я, кстати, тоже не помнил… пока камень тот в руку не взял. Нет — тут дело нечисто явно… Впрочем, время обмозговать все это у меня еще будет, надеюсь, — а сейчас дело есть: мешок, еда и девочка — в любом порядке. Хотя начать лучше с девочки — остальные два пункта возможностей сбежать и попасться в руки патруля, слава богам, не имеют…

Глава 2

Говорят смерть приходит беззвучно… Может и так, но мы не она… Наше приближение слышно за километры — ритмичный нарастающий шум. Шум, достигающий апогея здесь, в центре немертвого войска… Звук шагов… Десятков тысяч шагов. Это идем мы… Живым никогда не понять того, что немертвые вкладывают в эти слова… У вас просто нет ничего сопоставимого с этим… движением, единым усилием, фактически стихийным по своей природе… Армия немертвых на марше — это… это, как текущая река — ее можно задержать, можно заставить повернуть, но остановить невозможно… Мы идем дни и ночи, под солнцем и звездами, не сбиваясь с шага и не теряя скорости… фактически, как одно существо с единой волей… У немертвых нет понятия идти куда-то… Мы просто идем — также, как и в бою мы просто сражаемся, а не бьемся за что-то, как вы: за идею, за богатство, или там за родную деревню — у нас же нет целей, есть только состояния… состояния, возведенные в абсолют… Так и здесь — мы просто идем, ради самого движения… Странные слова не так ли? Ну, я же говорил, что живым этого не понять… Никому, кроме, может быть, одной… Кроме той, кто сейчас сладко спит у меня за плечами…