Кёнигсберг в Пруссии: история одного европейского города - [38]
За несколько десятилетий в окружённых валом пригородах возникло пять новых приходов с пятью новыми большими церквами. Все имеющиеся евангелические церкви были возведены ещё до Реформации. Вновь построенные были первыми, которые отвечали требованиям евангелических церквей. Вначале освятили в 1632 году Трагхаймскую церковь, и тогда же её община отделилась от общины Лёбенихта, к которой она до сих пор относилась. В 1635 году, непосредственно после завершения строительства вала, Альтштадт заложил пригород Ной- россгартен в соответствии с градостроительной практикой эпохи барокко, отличавшейся своеобразной равномерностью расположения улиц. Церковь здесь возвели в 1644-1647, а её башню лишь в 1685-95 годах. Она долгое время являлась самым высоким сооружением Кёнигсберга. Община её, получив самостоятельность в 1671 году, находилась тем не менее под патронатом Альтштадта.
Раньше началось, но значительно позже закончилось строительство лютеранской церкви в Закхайме. Число немцев в этом предместье выросло настолько, что его община по примеру Трагхайма отделилась от церкви Лёбенихта. В 1640 году здесь приступили к строительству собственной церкви. Но так как католики пожаловались, что она расположена слишком близко от их церкви, возникла тяжба, из-за которой закончить строительство удалось лишь после 1648 года. Церковь находилась под патронатом курфюрста, поскольку слобода Закхайм являлась его собственностью.
Нойе Зорге ещё не была слободой и поэтому не имела Божьего храма. Её жители по-прежнему относились к общине Альтроссгартена. Это было, вероятно, связано с тем, что в Нойе Зорге располагались преимущественно аристократические дома с большими садами, так называемые «вельможные имения», бывшие вне юрисдикции обербург-графа. Жили аристократы и в пригороде Россгартен, но Альтроссгартен, как тот назывался после возникновения Нойроссгартена, был значительно старше и заселён плотнее, чем Нойе Зорге. Ещё в 1623 году жители Россгартена построили при своём кладбище небольшую церковь. Позже они отделились от Лёбенихта, к общине которого до тех пор относились, и в 1651-1683 годах возвели новую большую церковь (башню в 1693 году). Пятой по счёту стала церковь пригорода Хаберберг, который для Кнайпхофа означал то же, что Нойроссгартен для Альтштадта. После того, как Кнайпхоф в 1652 году заложил Оберхаберберг в качестве отдельного пригорода, здесь начали строительство новой церкви. Она находилась под патронатом Кнайпхофа, и её возведение закончили в 1683 году. Лишь с постройкой этих пяти церквей в Кёнигсберге отказались от орденской традиции кирпичной готики, обратившись к новым формам. Не только архитектура, но и размеры, и особенно высота башен явились выразительной демонстрацией осознания гражданами своей силы.
Численность католиков также возросла. В ходе контрреформации польская королева Людовика Мария пригласила в Кёнигсберг нескольких иезуитских ксёндзов, открывших в капелле миссию. Они основали также школу, которая, как и все иезуитские школы, давала хорошее образование. Её посещали и дети протестантов до запрета в 1684 году. Иезуитам удалось, благодаря старанию и целеустремлённости, настолько укрепить свои позиции, что в 1720 году в Кёнигсберге работало уже пять католических священников. Даже после того, как папа Римский распустил Орден иезуитов, Фридрих Великий не наложил запрет на их деятельность в Кёнигсберге, и лишь в 1780 году он решился на введение в действие папского запрета в Пруссии. Таким образом, иезуиты не являлись приходскими священниками, а наоборот, они часто вели спор со священниками католической церкви.
Элементом прогресса в области экономики стали зарождавшиеся в то время мануфактуры — предшественники меркантильной хозяйственной политики. В предместьях появились мыловарни, маслобойни, стеклозаводы и красильни. Земельное правительство поддерживало предпринимателей, строивших фабрики, чтобы сэкономить деньги, которые тратились на ввоз продуктов из-за границы. Новые предприятия имели такие же привилегии, как и с давних пор мельницы, купальни и аптеки. Города очень долго сопротивлялись открытию в предместьях аптек. Лишь Великий курфюрст силой своей авторитарной власти выдал привилегию шести новым аптекам.
С ростом числа горожан и их благосостояния более разнообразной становилась и общественная жизнь. Кроме старых юнкерхофов и гемайнгартенов имелось множество трактиров. Многие являлись простыми постоялыми дворами и местом отдыха сельских жителей, посещающих рынок; другие, видимо, были обыкновенными питейными заведениями с сомнительной репутацией. Имелись садовые рестораны, где «по воскресеньям народ любил за играми повеселиться». Сохранилась одна из средневековых бюргерских забав — стрельба. Так как с конца ⅩⅣ столетия от арбалета перешли к огнестрельному оружию, старые стрельбища стали малы. Потому и народные праздники — стрельбы по деревянным птицам — здесь больше не проводились. Стрельба по мишеням поначалу не пользовалась признанием, но только до тех пор, пока курфюрст Георг Вильгельм в 1634 году не перенёс все привилегии со стрельбы по птицам на стрельбу по мишеням. Он сам за несколько месяцев до своей смерти принял участие в подобных соревнованиях и стал «стрелковым королём», чем вдохновил Симона Даха на шестикуплетное стихотворение. Каждый из трёх городов построил в своих предместьях тир: Альтштадт в районе, где позднее заложили ботанический сад, Кнайпхоф под Хабербергом, Закхайм вблизи трактира «Хиршкруг» за воротами Закхаймер Тор. Таким образом, постепенно исчезла связь между стрельбой и цехами ремесленников с их гемайнгартенами. Праздники стрелков оставались популярными, но участие в них постепенно становилось более или менее добровольным, и в итоге образовалась гильдия стрелков как самостоятельное общество.
