Кенесары - [22]

Министерство финансов было обеспокоено тем, что расстраивается так хорошо налаженная русско-азиатская торговля. Платя разного рода повинности и налоги, купцы, которые рассчитывали на солидные барыши, никак не могли примириться с тем, что караваны больше не могут спокойно ходить в кокандский или другие ташкентские пределы. И вопрос стал приобретать глобальный и в то же время политический характер.

В донесениях сообщалось о том, что Кенесары, его отец Касым и один из его сподвижников старшина Сапак постоянно направляют «разбойничьи свои шайки» против Акмолинского приказа, и в особенности против караванной торговли, которая связывала российские пределы с Ташкентом и с Кокандским ханством. Кроме того, во всех этих донесениях указывалось на то, что Кенесары и все его родственники являются такими разбойниками, которые похожи на головорезов. И при этом уже то, что Кенесары находился под арестом в Ташкенте, то есть у кокандцев, был из семейства буйных Касымовых и то, что он стал одним из руководителей восстания, — вся эта политическая окраска постепенно становилась той самой черной краской, которая должна была обеспечить преимущество властям в борьбе с Кенесары Касымовым.

Вот так начинался 1838 год для Кенесары. Кенесары Касымов постоянно стремился оказать самое ощутимое воздействие на те роды и родовые структуры, которые еще не примкнули к восстанию. И, разумеется, средства воздействия у него были различные. Так, в начале 1838 года отряд Кенесары совершил нападение на аулы старшего султана Ко-ныркульджи Кудаймендина. В результате этого нападения было отобрано двенадцать тысяч только одних лошадей. Коныркульджа вынужден был обратиться за военной помощью к Талызину, управляющему Омской областью. Но у Талызина были собственные планы — он стремился во что бы то ни стало своими силами разгромить Кенесары Касымова, что добавило бы ему новые должности и звания. И потому в его планы не входило оказание помощи Коныр-кульдже Кудаймендину. В ответ на просьбу Коныркульджи он прислал ему гневное письмо, в котором требовал, чтобы Коныркульджа предпринял самые результативные действия против Кенесары.

Вот так начался 1838 год в районе Акмолинского приказа. Противостояние и противоборство Кенесары Касымова и тех султанов, которые были преданы России, все более нарастали. Обострению отношений Кенесары с другими султанами способствовало и то, что его сестра Бопай постоянно нападала на те аулы и кочевья, которые были преданны царскому режиму. Так, она напала на зимовку Сырымбет, бывшую ставку хана Вали, в которой проживала его вдова Айганым, и увезла с собой значительное количество припасов. Несмотря на то, что Кенесары Касымов и его сподвижники проявляли военную активность в течение всего 1838 года, на него были также произведены нападения со стороны правительственных войск. Эти нападения сопровождались, как правило, разорением аулов, угоном в плен людей. Так, например, отряд, во главе которого стояли старший султан Коныркульджа Кудаймендин и войсковой старшина Карбышев, напал на аулы союзника и близкого родственника Кенесары Касымова — Кучака Касымова. В результате были убиты 21 девушка, 8 женщин, 25 мужчин и 80 человек взяты в плен.

К весне 1838 года Кенесары Касымов представлял большую угрозу для властей. Поначалу действия мятежников не казались такими уж серьезными и потому против них не были предприняты решительные меры, но к отмеченному времени возбуждение в степи перерастало в открытое противостояние, а его надо было ликвидировать во что бы то ни стало, иначе верные российскому престолу казахи могли также присоединиться к восставшим. Конечно, власти понимали, что отдельные отряды должны подавить восстание в самом зародыше, но они тогда не представляли размаха действий Кенесары Касымова. Позднее, накануне нового 1839 года, Кенесары в довольно вежливой форме указал императору Николаю I причину своих первоначальных действий — «уничтожить восемь окружных диванов и прочие заведения, в нашей степи находящиеся», то есть ликвидировать окружные приказы и заодно всю привнесенную налоговую систему. Эти поборы мирного населения все больше раздражали Кенесары Касымова и его сподвижников. Они начали призывать казахов к откочевке из сибирских пределов, указывали многим кочевым аулам на необходимость самых широких военных действий «против насильников, против разбойников». Думал Кенесары и о другом.

К лету 1838 года у Кенесары Касымова, как говорилось в документах, «шайка мятежных киргизов состояла до 2000 человек». И как удостоверяют многие свидетели тех событий, Кенесары в основном закреплялся на территории Среднего жуза, в районах, близких к вновь построенному Актаускому укреплению. Наконец он решил атаковать Акмолинское селение, то есть тот самый Акмолинский приказ, из-за которого началась вся война Кенесары Касымова с западно-сибирскими властями.

Для усмирения султана Кенесары был выслан войсковой старшина Карбышев. Он провел экспедиционные работы, преследуя те волости, которые были преданны Кенесары и которые ему надлежало бы привести к российскому престолу. Отряд вышел из Аманкаргайского окружного приказа и взял направление на реки Тургая. Там, в верховьях этих рек, кочевал известный казахский бий Чиген Мусин, который в какой-то степени содействовал российским властям, но так как был связан и с Кенесары Касымовым, то вел очень тонкую двойственную политику, вызванную беспокойным соседством его аулов с так называемыми мятежниками.