Кэндлстон — пожиратель света - [100]

— Свет и тьма не могут быть товарищами! — Он вызывающе посмотрел на убийцу. — Бог есть свет, — его голос загремел, когда он поднял разящий меч, — и я тоже! — Лезвие Экскалибура вспыхнуло ярким светом, и ослепительный луч ударил из его острия в тучи, раздирая их, как фонарь, который прожигает тонкую пластмассу. В дыре показалась луна, она освещала всю гору и отбрасывала завесу белого света на зияющую пещеру. Из рук Билли исходила сила. Он отвел Экскалибур назад и ударил его лучом по огромной электроплазменной голове Девина. Лезвие света вспороло искрящийся череп убийцы, рассекая его от уха до уха. Пальцы Девина разжались, и безвольное, обмякшее тело Бонни рухнуло в снег.

Волна света от Экскалибура окутала распадающееся тело убийцы и преобразила его в мерцающую красную массу искр.

Искры закружились в бешеном вихре и исчезли во тьме, словно веселое пурпурное торнадо. Луч, выходящий из меча, погас. Билли бросил оружие и, оскальзываясь, побежал к Бонни. Он поднял ее на руки и понес к груде камней, где над доктором Коннером склонились профессор и Эшли. Билли осторожно опустил Бонни на землю, положил ее голову к себе на грудь, и Бонни застонала.

Клефспир выпустил из пасти огонь, чтобы растопить снег. Хартанна, отчаянно молотя крыльями по воздуху, мчалась к Бонни. Когда она на большой скорости спикировала к дочери, голова ее поникла, а крылья опустились.

— Бонни, — слабым голосом произнесла Хартанна, — как ты?

Бонни открыла глаза.

— Вроде бы в порядке. Кажется, у меня сломано крыло.

Хартанна обратилась к доктору Коннеру:

— Мэтью, ты цел?

Ответа не последовало.

— Он умер? — спросила Хартанна.

Эшли всхлипнула, ей с трудом удалось не разреветься, от усилий лицо ее исказилось.

— Он… он попросил передать Айрин, что… что ему очень жаль. Сказал… я был глупцом, как она и говорила мне столько… столько раз!

Хартанна опустила голову.

— Наверное, я была слишком груба. — Она испустила долгий, глубокий вздох. — Грешно отказывать раскаявшемуся в прощении. Он держал меня пленницей в темноте, заковал в холодные цепи, высасывал из меня кровь, а с ней и всю мою силу, но я прощаю его от всего сердца.

Бонни изумленно смотрела на грустную Хартанну и на своего мертвого отца. Губы ее задрожали, и она разрыдалась. Билли притянул ее к себе.

Приковылял Уолтер, на его здоровое плечо опирался Эдвард.

— Я осмотрел остальных, — сказал Уолтер. — Все наши рыцари живы, среди заговорщиков выжил один Аддисон. Он скоро замерзнет, если мы не дадим ему…

— Кхм, — прервал их сэр Барлоу, на широком плече которого лежал Экскалибур. — Я дал негодяю фиолетовую накидку одного из убитых. Не нужно о нем волноваться. — Он поклонился и вручил меч Билли. — Я нашел его на земле, мастер Уильям.

Профессор раскинул руки в стороны, при ярком лунном свете видно было, что его лицо блестит от слез. Он показался всем очень старым. Смахнув слезы дрожащей рукой, профессор заговорил едва слышно:

— Мы с вами стали свидетелями огромной трагедии и вместе с тем огромного чуда. Умер человек, отец, муж — он же предатель, возрожденный для того, чтобы стать защитником невинных. Его жертва не скоро будет забыта. И все же мы должны двигаться дальше. Замыслы дьявола расстроены, и среди нас стало больше драконов. Вот повод для того, чтобы плакать, и повод для того, чтобы возрадоваться. Впереди у нас еще много неоконченных дел.

— Вот именно, — поддержал учителя Уолтер. — Например, где Карен?

— И моя мать, — добавил Билли. — И остальные девочки?

Хартанна согрела Бонки и Билли горячим дыханием и сказала:

— Твоя мать и девочки в безопасности. Карен была без сознания, поэтому я завернула ее в одеяло и отнесла в машину твоей матери. Мэрилин рассказала мне, кто она такая, поэтому я оставила Карен на ее попечение. Они отправились в больницу, я показала им дорогу.

Лицо Бонни просветлело.

— Надо навестить ее! — воскликнула она.

— Но прежде надо позаботиться о твоем крыле, — возразила Хартанна. — Нам, драконам, следует бережно относиться к своим крыльям.

Профессор поднял руку, призывая всех к тишине.

— Слово Божие снизошло ко мне, и я уже открыл Эшли его. Она приняла его, и сейчас я открываю то, что узнал, всем вам. — Профессор вознес руки к небесам и монотонно заговорил:

Крепкое и сильное тело как мечта —

В земном потоке не длится никогда.

У врат небесных верные поют,

Слово жизни вечной на крыльях несут.

Профессор казался в этот миг старше и мудрее, чем когда-либо.

— Билли Баннистер, подойди ко мне!

Билли вышел вперед, приволакивая раненую ногу. Экскалибур снова был у него на боку. Значит, я опять Билли? Не Уильям?

Профессор продолжил, но его знакомые интонации исчезли:

— Пробил час, Билли. Мне пора уходить. Подними луч снова и порази меня им.

23 Небесные врата

Билли опустил Экскалибур. Не ослышался ли он? Поразить профессора мечом?

— О чем это вы, профессор?

Профессор сурово нахмурился, его привычный британский выговор вернулся, отчего он сразу помолодел:

— Послушайте, Уильям! Это слово истины! — Профессор указал на меч. — Экскалибур — не ваш источник силы, он — продолжение более великой силы. Доверите ли вы этой силе сотворить добро, а не зло в ваших руках?