Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Антология - [79]

Шарль Дюмулен обладал весьма ценным для нас и не таким уж редким для гуманиста свойством. Всем событиям своей, как сказали бы мы, частной жизни он придавал характер общественно важных публичных актов. Или же, наоборот, будучи человеком непрактичным (или желая казаться таковым), сталкиваясь с очередной жизненной проблемой, он погружался в раздумья, увенчивающиеся неизменным глубокомысленным ученым трактатом. Как бы то ни было, о его проблемах, намерениях и переживаниях обильно информируют посвящения и предуведомления его книг. Поэтому мы можем проверить факты его биографии, конспективно изложенные в отменяющих дарения актах.

После смерти отца, сделавшей 30-летнего многообещающего юриста Шарля Дюмулена главой семьи, он вскоре принимает не вполне ординарное решение — освободиться от всяких семейных дел и посвятить себя исключительно ученым занятиям. Особого успеха в тяжбах он не снискал, да и дикция у него была неважной. Но когда Кристоф Де Ту, президент Парламента, сделал ему замечание, депутация адвокатов потребовала от него извинений, ибо, оскорбляя самого ученого из адвокатов, Де Ту оскорбил всю коллегию. Передав все имущество брату, Дюмулен старался подражать жизни древних философов. Как только заканчивалось утреннее заседание суда, он спешил из Дворца правосудия домой, чтобы работать в своем кабинете на общее благо. «Довольствуясь малым, он жил как школьник, лишая себя сладости публичных и частных бесед, дабы как можно больше трудиться в размышлениях одиночества»455. Несколько раз он впоследствии отмечал, что отказывался от должности советника Парламента и от предложений получать пенсион от какого-нибудь могущественного принца, опасаясь, что это отвлечет его от научных занятий и вынудит поступиться совестью, давать советы в плохих делах. Основным источником его существования были гонорары за консультации, с которыми к нему обращались парижские и особенно провинциальные юристы. Наконец, в 1538 г. многолетний труд над комментариями к парижской кутюме увенчался успехом, и была выпущена первая их часть. В посвящении Франциску I Дюмулен сообщает, что взял за образец Боэция и посвятил всего себя систематическому перетолковыванию кутюмов с позиций римского права во имя Общего блага (Respublica)456. В других своих трудах он сообщал, что любое развлечение или беседа воспринимались им как пустая трата времени, наносящая ущерб общему благу. Он даже, несмотря на просьбы друзей, решил гладко брить лицо, чтобы не тратить попусту драгоценное время, расчесывая бороду по моде того времени, введенной Франциском I (правда, на портрете 1561 г. Дюмулена украшает довольно элегантная борода). Зато как он негодовал, когда на него пала разверстка 1538 г. — в связи с очередной угрозой Парижу со стороны императорских войск. Заставить платить того, кто расстался со своим добром, дабы полностью посвятить себя общему благу!457 Он часто болел от напряженного труда. И друзья посоветовали ему жениться. В комментариях к каноническому праву (на слово «Uxor») он признается по поводу своих сомнений относительно женитьбы458. В том же 1538 г. он, вняв советам друзей, женился на Луизе де Бельдон, дочери королевского секретаря палаты прошений. В другом своем трактате он объясняет, что женился на ней «не из похоти и не из корысти, но для отдохновения и для сохранения домашнего очага и для досуга во время занятий»459.

Скромного приданого хватило, чтобы рассчитаться с долгами, сделанными за последние годы философско-отшельнической жизни.

Мне даже удалось обнаружить несколько его актов о покупке («конституировании») рент460. Возможно, что именно эти операции послужили толчком к написанию двух трактатов о природе рент, работа над которыми началась в 1542 г. («Tractatus de usuris» и «Labyrinthe de eo quod interest»} — в них ему удалось ответить на чрезвычайно важные вопросы современности. Некоторые историки полагают, что Дюмулен здесь первым подошел к новой концепции коммерческого кредита461. Когда Дюмулен повел борьбу за отмену дарения, сделанного им ранее в пользу брата, он также написал два трактата о дарениях, сделанных в виде брачного контракта и в виде завещания («De donationibus factis vel confirmatis in contractu matrimonii» и «De inofficiosis testamentis donationibus et dotibus»}. Они были опубликованы в 1550 г. Два других труда родились в результате его затянувшейся тяжбы по этому поводу — «Комментарии к регистрам Канцелярии» и «Стиль Парижского парламента» («Commentaire sur les registres de Chancellerie» и «Stylus Curiae Parlamenti»}.

Вернемся теперь к конфликту с братом. К 1547 г. у Шарля родились уже трое детей, к тому же потребовались деньги для устройства будущего сестры Жанны-младшей. По словам Шарля Дюмулена, в том же году он сумел выделить ей в приданое 1400 ливров и обеспечить двум другим своим сестрам-монахиням по 25 ливров ежегодного пенсиона462. Первый акт отмены дарения был составлен 29 июня 1547 г., но из него не ясно, утратил ли уже Шарль Дюмулен надежду получить от брата фьефы, которые должны отойти в приданое сестре. Составив акт, Дюмулен отправил его в королевскую Канцелярию и 7 декабря 1547 г. получил высочайшее соизволение отменить свое дарение463. Однако письма, выданные в Канцелярии (будь то легитимизация детей, натурализация иностранцев, помилование или отмена сделанных прежде дарений), обретали законную силу лишь после того, как они регистрировались Парламентом, проверявшим соответствие королевской милости духу и букве закона. Эта процедура во французском праве называлась