Казтабан - [19]

Акмыш оказался настоящим зелёным парком. Звонко журчал ручей, беззаботно щебетали птицы, на сочной траве в спасительной прохладе пасся одинокий молодой бычок. Повсюду были лавочки и беседки, деревья достигали солидной высоты, и всё это казалось настолько невероятным после бесконечных иссушенных просторов, что я был готов поверить, будто вижу мираж или мой утомлённый долгой дорогой организм хватил тепловой удар.

Бросив канистры у аккуратного мостика, я прошёл через парк на его противоположную сторону. За покосившимся забором из тоненьких железных прутьев виднелись глубокие ухабы раскопок. Я пролез между перекладинами и направился к городищу. Работы были приостановлены, это становилось понятно по стеклянному крошеву брошенных бутылок и другим следам человеческого присутствия. Осматривая небольшой участок расчищенных стен древнего города и россыпи черепушек, отколовшихся от глиняных сосудов, я не мог не начать собирать мусор. Скинув и завязав наподобие мешка свою рубашку, я наполнил её пустыми бутылками и вернулся в парк, где стояла мусорная бочка.

Акмыш больше не был пустым – его заполнила не то экскурсионная группа, не то большая семья. Звучали разговоры взрослых, стоял весёлый детский визг. Чтобы унести побольше мусора, мне пришлось несколько раз сбегать к городищу и обратно. В очередной раз пролезая между прутьями, я понял, что привлёк к себе внимание. Один из пожилых мужчин, которые, беседуя, уже давно на меня поглядывали, громко окликнул детей. Когда те собрались вокруг него, он что-то строго им сказал, затем показал на меня и вокруг. Дети бросились врассыпную, и я увидел, как они рыщут по кустам, собирая и стаскивая в урны неизбежный в таких местах человеческий мусор. Мужчина поймал мой взгляд и благодарно кивнул. Я улыбнулся.

Последний раз вернувшись к раскопкам, я заметил среди обломков нечто особенное. На земле лежала простая чёрная каменная бусина, явно выкатившаяся из какого-то археологического слоя. Я видел такие в заметке о городище. Рассматривая маленький артефакт на ладони, я не мог поверить своим глазам – это была моя первая значимая находка. Я закончил собирать оставшиеся этикетки, поблагодарил древний город за подарок и отправился назад к канистрам…

Экспедиция завершалась. Мы очень быстро заглянули в горы Айрыкты, чьи склоны отличались яркой коричнево-белой окраской. Там началась бурная летняя гроза, явившая сначала контрастное низкое свинцовое небо, а после – красивые бегущие облака и чёткую радугу. Здесь у меня получились самые лучшие кадры.

Несмотря на изрядную усталость, по возвращении в Актау я не полетел домой в Алматы, а сначала отправился с парой новых экспедиционных друзей на поезде в Кульсары, откуда их знакомый на несколько дней забросил нас на плато Актолагай – ещё один реликт древнего океана. Ребята искали легендарные акульи зубы и окаменевших наутилусов. Я быстро разочаровался в этом занятии и, гуляя в окрестностях, нашёл очень маленькую рощу каких-то карликовых тополей, стоящую рядом с древними могильниками. Тут я и провёл большую часть времени. Листва, потревоженная горячим ветром, звонко пела на старых скрипучих раскачивающихся ветвях. В их тени было мирно, уютно и даже относительно прохладно. На стволах некоторых деревьев осталась длинная верблюжья шерсть, но самих животных я так и не увидел. Перед отъездом я собрал в ущелье несколько ракушек и белемнитов[45] в подарок родителям. Было начало июля, и мне очень хотелось окунуться в прохладный, по сравнению с Актюбинской областью, горный Алматы. Ко Дню Столицы я был уже дома.

Глава 13. Қиял

Тоннель, в котором из-за темноты совсем терялось ощущение времени, вывел нас с крылатым конём в низкий глиняный коридор. Через два небольших квадратных окна под потолком виднелось ночное небо. Деревянная дверь, расположенная рядом, оказалась незапертой, но давно присохшей к стене, и потому открылась с большим трудом. Выйдя, я с наслаждением втянул свежий воздух.

Где-то неподалёку приятный мужской голос тянул песню. Я понял, что звук идёт из небольшой, наполовину выкопанной в земле хижины, и постучался. Пение прекратилось. Дверь открыл седой старик в длинной белой рубашке и с закатанными штанинами. Он вежливо меня выслушал, принял извинения за поздний визит, сказал, что давно не пользуется подземным ходом и рад, что я смог по нему пробраться. Я чувствовал подкатывающую усталость, и когда хозяин предложил остаться на ночёвку, с радостью согласился.

Мы ещё немного побеседовали. Старик оказался моряком, проводящим большую часть жизни на море и очень редко бывающим дома. Мне просто посчастливилось застать его на месте: перед рассветом он собирался снова отправиться в путь и поэтому попросил меня самого погасить очаг и запереть двери.

Наутро я, доверившись изъезженным тропам, двинулся сначала на восток – до иссохшего горного хребта, а потом на юг – в просторную долину. Мне довелось стать свидетелем редкого ритуала – в мире духов стало известно, что потомки одного аруаха вслед за ним избрали духовный путь, и теперь поздравить и поприветствовать этого аруаха приходили другие святые духи западных земель, а он от этого становился светлее и ярче, набирая большую целительскую и магическую силу.