Каждый сам себе дурак - [6]
— Двести евро — это сущие гроши, понял?
Быстро она подзавелась и на дергач плюхнулась! Мучайся теперь с ней вместо советов. Бетка романтична, очень романтична. Она даже более романтична, нежели Альфа. Когда к ней иногда приходят мысли и пунктирчики в башенке сцифровываются, она закатывает глаза и смотрит прямо за горизонт, а может, даже и будущее прорицает. Она гонит и гонит, она несет и несет, и даже кажется, что она BCЕ понимает и знает, почему все именно ТАК получилось.
Киваю, вздыхаю, поддакиваю, а сам мимо ушенок плавно передергиваю. В конце концов какое мне дело до ее закидонов? Она может задвигать свою хреномуть сколь душе угодно. Мне по барабану.
— Короче, — перебиваю достаточно резко. — Денег нет. И не предвидится. Ты сама лучше меня знаешь, какие у всех проблемы. Мне самому нужен от тебя самый искренний и чистый совет, который мне больше не у кого спросить.
Ну, это я наврал. Еще я мог спросить у Альфы.
Напомнил ей различные события. Смотрю, а она тускнеет прямо на глазах. Как оплавленная свечка. Человеку для разочарования требуется крайне мало. Я просто сказал Бетке, что у меня сегодня нет денег, и тут же оказалось: это самое глубокое ее разочарование в жизни. И подлость немереная. А если ты ей нравишься или еще что похуже, то тогда это просто финиш и все такое. Бета очень хорошая. А хорошие в людях не ошибаются. Какие уж тут советы!
Сижу, пришибленный. А когти рвать нельзя. Беда, и все тут. А Бета продолжает наворачивать:
— Ах вот оно как? Так бы сразу и сказал. Впрочем, что от тебя ожидать-то? Умным все пытаешься прикидываться? Делами заниматься надо! Советы? Я дам тебе миллионы советов. А толку-то? Соображать больше ты станешь навряд ли. Чесать языком — планировать — может всякий. А мне сейчас нужны евры. Да что тебе объяснять-то?
— Нечего, — уверенно согласился я, а она продолжает в том же духе. Ведь каждый имеет право на собственное мнение.
Иллюзорно все. И бестолково достаточно.
Что, действительно, болтать-то? Повсюду втирают, что у всех одинаковые возможности и все, мол, зависит от человека. Стремление превыше всего. И работать надо потщательней, поэнергичней. Кто не верит, может засунуть хавальник за океан и, обалдевший, столкнуться с фундаментальным достижением цивилизации — Американской Мечтой. И если просек, вцепляйся скорей в другого «чужого» и заглатывай его с потрохами, пока он не опомнился. И Мечту тоже не оприходовал.
Наверное, и мне стоит перестать пичкать себя глупыми побасенками. Перво-наперво нужно любой ценой набить карманчики ласковыми еврятками, а уж потом и за философию рот раззявить. Вот тогда можно запросто и насамолюбоваться и навеликодушничаться. И, как болтают, можно даже какую-нибудь самую продвинутую истинную христину и озарение или сатори какое самое бестолковое в силки завлечь.
Тут очень кстати в дверь затарабанили. Очень даже замечательно это было — претензяки наконец ее гнилые финишировали. Бетка сначала заметно обрадовалась, а потом смущенный смайлик на ее фэйсе рисанулся, и в коридор она, заспешив, побежала.
Ясно, пора и мне заглотнуть, кто это там. Тихонько и осторожно, как маленький гаденыш, покрался я за Бетой. Чего там! Я парень однозначно из любознательных.
Прихожая. Дверь. Глазок.
Там Бетка соловьем разливается и канарейкой прыгает. Пара ребят каких-то. Парни ей тоже смайлы клеют, на лихой раскураж зовут и вечеринку правильную. Лапы раздвигать, наверное. Любви, ясно, им хочется. XL в плане драгз лонгируют. Классно, обещают, будет. Весело всем и захватывающе.
Да, приехал к Бете за советом. А, впрочем, могло бы быть и хуже. Глупо надеяться на хорошее, если «Я» закинули в жизнь кромешную одну-одиношеньку, пусть помалкивает.
Ладно, смотрю.
И аж стеклышко глазка запотело от моей полезной любознательности. Да… Снова не повезло, а Бетка там все унижения за обещания ловит как может, ой, гонит, сейчас не могу, давайте, говорит, попозжей сама приеду, куда скажете. Вали, попробуй, решил я, а парни с ней неохотно так согласились. Еще я подумал, что не стоит теперь у нее ничего спрашивать.
Словом, возвращается, и вдруг совсем неожиданно для меня «желтые Омеги» в плане экстази достает. Что ж, поедаем. Причем в меня она целую таблетку вежливо задвинула, а сама разумно на четвертинке внимание сочла нужным акцентировать. Уж понятно, как сейчас торкнут-то «Омеги». Вернее, конечно, не всех торкнут, а меня одного. Ее-то с четвертиночки так себе цапанет, а меня вот с целой… Впрочем, сдержаться я не мог. Ладно, хаваю, запиваю минералкой.
Через сорок минут совершенно неожиданно предлагает вискаря на промоушен ласковый. Ну, «Red, что ли, Label». А себе пивка слабой «Баварии» из холодильника дернула. Словом, думает, я после «желтых» и вискарика как-нибудь дуркану и смоюсь, а она как раз четвертью и пивом разогреется и к пацанятам когти выдвинет. Ну уж нет, меня на мякине не проведешь. Так подло под «желтые» синево подсовывать может только человек, которому по натури на вас глубоко по плевкам. Так что решил потрошить мозги так, чтоб ей поздняк было куда-либо выдвигаться. Согласитесь, замысел был верный и весьма неплохой?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..
Ольга - молодая и внешне преуспевающая женщина. Но никто не подозревает, что она страдает от одиночества и тоски, преследующих ее в огромной, равнодушной столице, и мечтает очутиться в Арктике, которую вспоминает с тоской и ностальгией.Однако сначала ей необходимо найти старинную реликвию одного из северных племен - бесценный тотем атабасков, выточенный из мамонтовой кости. Но где искать пропавшую много лет назад святыню?Поиски тотема приводят Ольгу к Никите Дроздову. Никита буквально с первого взгляда в нее влюбляется.