— Свейки, дядя Вова! — сказал Янис, остановившись метрах в десяти. — Батя спит еще?
— И тебе привет, Янис, — хмуро отозвался седой. — Какое там спит, они еще с рассветом сели на «Збужича» и уехали. А тебе чего от него?
— Да не, ничего не надо, мы сами все порешаем, — Янис махнул рукой и повернулся ко мне. — Пойдем в летнюю кухню, там и позавтракаем, и поговорим.
Ну вот, понятно, одна из этих построек, которые я не смог сходу опознать — летняя кухня. Хотя по размеру ей скорее подошло бы название «летняя столовая» — под длинным навесом добротный стол, за которым с комфортом могли разместиться человек тридцать. Большая семья, видимо, у Физрука. Я уселся на лавку, а Янис тем временем распахнул резные дверцы шкафа и задумчиво оглядел его содержимое.
— Негусто сегодня, но чем богаты, — сказал он и выставил на стол тарелку с остывшими блинами и мисочку вишневого варенья. — Кажется, еще сидр где-то был... Или молоко...
Он загремел крынками. Я терпеливо ждал. Интересно, а где остальная родня? На полевых работах? На охоту уехали? Дом обжитой, блины явно остались от обильного завтрака.
Янис свернул блин, макнул его в варенье, откусил и принялся смачно жевать. И снова этот взгляд, будто он от меня ждет чего-то. Предчувствие опасности молчало, так что я тоже протянул руку к тарелке с блинами и ухватил верхний из них за маслянистый бочок. Представил румяную крестьянку, ловко орудующую черпаком и парой чугунных сковородок. Как ажурный круг блина плюхается на тарелку, а его щедро поливают топленым сливочным маслом. А за столом сидит толпа справных бородатых мужиков, мажут горячие еще блины густой деревенской сметаной, зачерпывают ложками тягучее варенье, прихлебывают из толстостенных глиняных кружек горячий чай с молоком...
— Ну вот теперь можно и поговорить, — Янис кивнул. Ну да, чек. Еще один тест пройден. Сколько, интересно, их было? Резной деревянный шарик, вопрос про Семибратово, предложение еды. А может ночь на сеновале с Эгле — это тоже был тест? Хотя, какая разница, по большому счету? Вроде, никаких жутких вещей на мой счет Янис не замышляет.
Я согласно кивнул и посмотрел на тарелку. Вкусные блины. И варенье тоже ничего так себе. Как я люблю — не приторное, а скорее терпкое. И вишенки без косточек.
— Дело у меня к тебе, Богдан, — серьезно сказал Янис, сверля меня взглядом. — Жизнь сложилась таким образом, что в Томск ни мне, ни членам моей семьи хода нет. А покупатели на наш товар внутри стен Томска есть. Понятно, к чему я веду?
— Нужен курьер, чтобы доставить что-то нелегальное? — невинно спросил я.
— В яблочко, — Янис усмехнулся. — И доставить так, чтобы никому в голову не пришло, что это ты доставил. Оплата хорошая. Хочешь — в соболях, хочешь — натурой. У нас хозяйство большое, мы много чего производим, сыр, масло, лен, горчица, мясо всех мастей. Пушнина, ясен перец.
— Но? — я склонил голову на бок.
— В смысле «но»? — нахмурился Янис.
— Сделка выглядит настолько идеальной и вкусной, что не может быть какого-нибудь «но», — сказал я и хмыкнул. — О каком товаре, кстати, речь? Это оружие? Рабы? Наркотики?
— Оружием и рабами везде торговать можно, — Янис потянулся за следующим блином. — Ладно, давай я буду с тобой полностью честным. Мне не просто закрыт ход в Томск, я там объявлен законной мишенью. Любой, кто меня убьет, получит награду. Даже несколько. Одну от университета, другую от общества «Сияющая длань». И кажется, еще кто-то объявлял, из промышленников.
— И никто до сих пор не решился устроить сафари? — я глянул во двор, на который как раз вышла белокурая женщина средних лет в красном платье простого покроя и платке, намотанным на голову наподобие тюрбана. Она села на нижнюю ступеньку высокого крыльца и принялась набивать трубку с длинным чубуком.
— Награда с ограничениями, — объяснил Янис. — Только в том случае, если кто-то из нас окажется внутри городских стен.
«Можно подумать, сложно нанять пару свидетелей, — подумал я. — Которые будут клясться всеми своими родственниками до седьмого колена, что означенный чел, который притащил голову физрука, убил его аккурат посреди Толкучего рынка, где злодей из-под полы предлагал купить свою запрещенку. Всем подряд, включая женщин и детей».
Впрочем, что я про ерунду всякую думаю? Если нет забора и видимых пулеметных гнезд, это совсем не значит, что это сибирское ранчо — напрочь беззащитное. Вот вообще не показатель...
— Так вот, что касается твоего «но», — продолжал, тем временем, Янис. — Дело в товаре. Если знающий человек тебя с ним обнаружит, то жить тебе останется совсем даже недолго. Может, повесят со всем пафосом, а может просто прирежут по-тихому в подворотне. Опасный товар. Очень опасный. Но и оплата немаленькая.
— И что же такое мне придется возить? — я тоже взял еще один блин.
— Некоторые редкие ингредиенты, — уклончиво ответил Янис. — Ты не подумай, что я специально темню. Но судя по всему, ты понятия не имеешь, что это. Был бы в курсе, еще по можжевеловому кулачку бы понял, о чем идет речь. Я могу тебе обстоятельно все рассказать, но, поверь, Богдан, в твоих же интересах как можно дольше оставаться, что называется, не в теме. Получил свертки, нафаршировал машину и поехал. Отдал адресату, получил деньги. Подожди, не говори ничего. Я понимаю, что тебе любопытно. У тебя на лице написано вот такими буквами, что ты хочешь знать, что там за товар такой. Ну так я честно тебя и предупреждаю. Товар опасный. Поймают с ним — убьют. К гадалке не ходи, не будут перевербовывать, допрашивать или воспитывать. Просто прикончат, других вариантов нет. Но если ты не будешь знать, что везешь, то у тебя больше шансов сохранить это в тайне. А то есть, знаешь ли, умельцы, способные прочитать тех, кто слишком громко думает...
