— Я все еще не понимаю, — Янис приподнял бровь.
— Мне нужны летописи, старые книги, идолы, письма, мемуары и дневники, — начал перечислять я, подумав мимоходом, что надо бы поработать над своей речью на будущее. Чтобы не шпарить экспромтом, глядя на недоумевающее лицо собеседника, а как-нибудь более логично что ли все сформулировать. Ну и самому, наконец, понять, что мне надо. — В общем, все то, что поможет нам восстановить сибирскую историю.
— Книги... летописи... — Физрук задумчиво почесал затылок. — У нас дома несколько книжек вроде валяется, но это какие-то сентиментальные романы и что-то еще про рыцарские подвиги. И детектив какой-то английский... Но вряд ли ты об этом, ведь так?
— Информация о том, где они могут быть, тоже бы пригодилась, — проговорил я. Кажется, я не совсем по адресу обратился. Это надо спрашивать у седоволосых интеллигентов, а не у селян, которым до летописей и дела нет никакого.
— В доме Сыча могут быть всякие такие книги, — вдруг пророкотал почти над самым моим ухом низкий густой бас.
— Что? Где? — Я чуть не подпрыгнул на месте и повернулся к новому собеседнику. Судя по чертам лица, вновь пришедший был родственником Физруку. Только он был абсолютно лысый, голова гладкая, как яйцо. А борода заплетена в три косички. Одет он был в полосатый халат на голое тело и галоши на босу ногу.
Глава 19. Настоящий мародер
— У Сыча дома, говорю, надо пошукать, — сказал он, перегнулся через лавку и сцапал с тарелки блин. — Ценности-то оттуда все вынесли, а бумаги и всякий такой хлам вроде остался.
— Что за Сыч? — переключился я на нового собеседника.
— Да был тут один, да помер недавно, — лысый уселся рядом со мной и поставил локти на стол.
— Да что там у того Сыча... — нахмурился Янис. — Хлам один!
— Кому хлам, а кому и нет, — лицо лысого оскалилось в улыбке. — Верно, мародер?
Янис мялся, но лысый, которого, как выяснилось в процессе разговора, звали Альгис, в целом изложил суть. Сычом прозвали приехавшего в Егорьево лет пятнадцать назад дядьку. Не особенно общительного, поэтому его так и прозвали. Он занял пустовавший долгие годы особнячок, привел его в порядок и занимался там хрен знает чем. А в свободное от этих неизвестных занятий время помогал местным жителям какой-никакой врачебной помощью. За что его и терпели. И даже снабжали едой и не только. Кто он был такой и откуда явился — точно никто не знал. Когда по пьяной лавочке его персону обсуждали, то сходились во мнениях, что приехал он из Империи, потому что неслабо там накосорезил. И его то ли сослали, то ли он успел сам убежать. Скорее второе, потому у него при себе имелся начальный капиталец в виде множества драгоценных безделушек.
Все эти годы, которые он здесь прожил, он придерживался строгого распорядка дня — ровно в полдень он брал свою трость из черного дерева и шел на прогулку. А перед закатом взбирался на Лысый холм и стоял на вершине примерно четверть часа. И когда однажды он на прогулку не вышел, егорьевцы забеспокоились настолько, что через недельку его отсутствия в привычных местах, решились, наконец, забраться в его дом, чтобы узнать, не случилось ли чего. Нашли его за письменным столом, уткнувшимся носом в недописанное письмо.
— Цацки и прочее ценное имущество, ясное дело, прибрали, — Альгис хлопнул ладонями по коленям. — Ну а бумаги и книги... Да мы здесь через одного и читать-то не умеем, так что на что они нам? Ну так как, возьмешь в качестве оплаты за труды, мародер?
— Звучит интересно, — я кивнул. — А далеко до дома-то этого?
— Версты четыре, — лысый пожал плечами.
— Нда, пешком далековато... — хмыкнул я.
— Так ты же вроде на машине приехал, а? — Альгис хитро подмигнул. Хм, он так старательно меня убеждает в том, что надо бы навестить этот дом, что есть подозрение, что у него там есть какой-то свой интерес. С другой стороны, а что это меняет? Если бы они хотели меня пришить, а машину отжать, то сделали бы это уже давно, нафига им со мной вообще носиться? Следовательно...
— Годится, — я кивнул. — Надо только друзей моих еще захватить, а то я их со вчерашнего вечера не видел.
— Тогда чего тянуть? — лысый поднялся и запахнул разъехавшиеся полы халата.
— Альгис... — Физрук бросил на меня быстрый взгляд и прикусил губу. — Прямо в халате поедешь?
— Не ссы, Янис, все кто не ссал, уже прибарахлились у Сыча, — лысый хохотнул. — И ни у кого пока что елда на лбу не выросла. Брешут про этот дом больше, говорю же!
— А если не брешут? — глаз Яниса нервно задергался.
— Больно ты мнительный, — Альгис хлопнул брата по плечу и повернулся ко мне. — Пять минут, мародер!
Лысый вышел. Янис нервно постучал пальцами по краю стола.
— Что-то не так с этим домом? — спросил я.
— Да это как посмотреть... — Янис недовольно поморщился, потом махнул рукой. — Да ладно, пустое. Раз Альгису втемяшилось в голову тебе его дом показать, то пусть. Брешут все, бабкины сказки, не больше.
Очень вовремя мы вернулись, вот что. Как раз в тот момент, когда Гиена почти убедил Натаху и Стаса начать разносить Егорьево с четырех сторон, чтобы им вернули похищенного меня.
— О, а вот и Боня! — Гиена вскочил со стула и раскинул руки, как будто страшно соскучился. — А мы уж думали, что тебя в погребе заперли или вообще уже на куски порезали. Думали, искать пора, а ты и сам явился.
