Каждый день сначала : письма - [29]
Эх, Русь-матушка: брат мой — враг мой! Читаю неторопливо «Переписку двух Иванов», Шмелева и Ильина. Двух великих русских, оставшихся без России, тоскующих по русскому так, что нам и не представить; поругивают в письмах евреев, мы без этого не можем, забавляются, как лакомством, русским языком, жалуются на болезни, на трудную жизнь. Ума у того и другого — палата. У Шмелева ревность к Бунину, но терпимая, вместе выдвигаются на Нобелевскую. И вот известие: премию дают Бунину! Господи! И что же полезло вдруг из великого русского художника Ивана Сергеевича, какая злоба, вражда, неприятие, какие «художества»! Он невольно подбил на издевательский по отношению к Бунину тон и Ильина, но в конце письма Ильин, понимая, что письмо это чести его имени не сделает, наказывает: «Письмо прошу искоренить немедля и без остатка…» Так бы и надо, но почему оно оказалось неискорененным и прозвучало на весь белый свет? Это тоже хорошо о Шмелеве не говорит.
Кажется, есть в законе об авторском праве статья (доподлинно не знаю, но почему-то осталось это в моей памяти): письма публиковать только спустя пятнадцать лет после кончины. Это справедливо.
Вспоминаю, вернее, это есть в воспоминаниях Е. Л. Якушкиной[94], что Саша Вампилов порывался разорвать свою «Воронью рощу», но она бросилась к нему и отняла, говоря, что пусть останется этот вариант ей на память. Он сказал: «Но чтоб никто его больше не видел!» Но «Воронья роща» появилась потом в печати и на сцене, по ней пишутся дипломные и, вероятно, кандидатско-докторские работы. Почему, зачем? Вампилов вмешаться не может, а суетящиеся его «друзья» из Фонда Вампилова, паразитируя на его имени, выполняют роль недругов.
В вашей переписке есть много доброго и умного. Конечно, и твои мнения, и мнения В. П. о содержании жизни и жизни в литературе хоронить было нельзя. Но они достойны были звучать на первом плане, а теперь остаются на втором. Впереди оказалось «поддувало», вздувающее начинающие гаснуть угли.
Прости, ежели что не так.
А о большой и единоутробной книге подумай. Ту, что вышла (или вот-вот выходит), тоже хотелось бы иметь у себя.
Очень меня подбодрили в последнем твоем письме твои слова о том, что никого не хочется поздравлять с новолетиями, которые принялись мелькать, как листки календаря.
У меня то же самое: пустословно это. Чего же поздравлять с дорогой на кладбище! И прямо тяжесть с души. Вот что значит «незакаруселенное» привычками мнение умного человека.
В. Курбатов — В. Распутину
27 января 2003 г.
Псков
С «Перепиской» нашей с Астафьевым ты прав. В малое оправдание себя скажу только, что я долго упирался. Разговор о ней завела Марья Семеновна, когда еще выходило 15-томное собр. соч. В. П. Она тогда на чтениях в Овсянке сказала, что есть отдельный том нашей переписки. Я уперся. Когда В. П. заболел, за дело взялся Сапронов, я тоже отказался. Ну а уж после смерти В. П. Марья Семеновна стала корить меня, что я «не хочу помочь делу В. П.». И тут я смалодушничал.
Оценок в отношении тебя я не смягчал, как вообще ничего не менял, убрав только две-три прямые грубости, которые были движением минуты в отношении Василия Ивановича[95] и одну бестактность в отношении Можаева. Что до отношения к Абрамову, то тут, верно, виноват я. Мне всегда казалась его проза мертвоватой, рассчитанной, умозрительной. Это была как будто не любовь и не страдание, а позиция. Благородная, высокая, но прежде всего позиция, прием, метод. Отчего он легко дался еврейскому режиссеру Л. Додину, катавшему по Европе этих мужиков и баб с большим эффектом. Это было легко играть, потому что прием. Я и теперь так считаю. И оттого когда-то отказался от предложения Л. Крутиковой[96] написать предисловие к «Дневникам» Федора Александровича.
А может быть, это во мне только бессознательная ревность «литературоведа к литературоведу», хотя думаю, что нет. Я просто знаю, что из критического «цеха» сбежать нельзя и никакая проза В. Гусева, И. Штокмана, Е. Шкловского прозой не станет, ибо они уже слишком знают, как и что надо писать.
А про свою «книгу» (что пора-де и самому что-то написать) и говорить не буду. Боюсь, мне уж из домашней гонки не выбраться. Сын получает в школе копейки, невестка ничего не получает. Внучке вот-вот только год, а на них добрый рынок наживается больше, чем на взрослых. Вот и бегаю за копеечными заработками, чтобы помочь им, не дать впасть в отчаяние, к чему они бывают близки. Смешно сказать, что и моя Турция тоже отчасти связана с этим. Я там ничего не зарабатываю, но там работодатель кормит меня, и я тем самым сберегаю семейный бюджет. Я бы не стал говорить об этом, когда бы ты не повернул разговор к книге.
Да и Бог с ней. Кому сейчас нужна хоть какая-то критика. Тем более о 60—80-х годах. Хотя, конечно, это была последняя литература «большого стиля», в которой мы не уступали никакой большой литературе Запада. Для книги об этом надобен ум поосновательнее моего. Тут нужно исследование настоящей академической руки вроде С. С. Аверинцева[97] и П. В. Палиевского[98]. А я уж, видно, так и пробегаю остаток жизни по малым человеческим поручениям.
При строительстве гидроэлектростанций на Ангаре некоторые деревни ушли под воду образовавшегося залива. Вот и Матёра – остров, на котором располагалась деревня с таким же названием, деревня, которая простояла на этом месте триста лет, – должна уйти под воду. Неимоверно тяжело расставаться с родным кровом жителям деревни, особенно Дарье, "самой старой из старух". С тончайшим психологизмом описаны автором переживания людей, лишенных ради грядущего прогресса своих корней, а значит, лишенных и жизненной силы, которую придает человеку его родная земля.
«Ночью старуха умерла». Эта финальная фраза из повести «Последний срок» заставляет сердце сжаться от боли, хотя и не мало пожила старуха Анна на свете — почти 80 лет! А сколько дел переделала! Вот только некогда было вздохнуть и оглянуться по сторонам, «задержать в глазах красоту земли и неба». И вот уже — последний отпущенный ей в жизни срок, последнее свидание с разъехавшимися по стране детьми. И то, какими Анне пришлось увидеть детей, стало для неё самым горьким испытанием, подтвердило наступление «последнего срока» — разрыва внутренних связей между поколениями.
В повести лаурета Государственной премии за 1977 г., В.Г.Распутина «Живи и помни» показана судьба человека, преступившего первую заповедь солдата – верность воинскому долгу. «– Живи и помни, человек, – справедливо определяет суть повести писатель В.Астафьев, – в беде, в кручине, в самые тяжкие дни испытаний место твое – рядом с твоим народом; всякое отступничество, вызванное слабостью ль твоей, неразумением ли, оборачивается еще большим горем для твоей родины и народа, а стало быть, и для тебя».
Имя Валентина Григорьевича Распутина (род. в 1937 г.) давно и прочно вошло в современную русскую литературу. Включенные в эту книгу и ставшие предметом школьного изучения известные произведения: "Живи и помни", "Уроки французского" и другие глубоко психологичны, затрагивают извечные темы добра, справедливости, долга. Писатель верен себе. Его новые рассказы — «По-соседски», "Женский разговор", "В ту же землю…" — отражают всю сложность и противоречивость сегодняшних дней, острую боль писателя за судьбу каждого русского человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».