Казбек. Больше, чем горы - [16]
Мама Габриэли
Говорят, печальный диагноз «шизофрения» и вторая группа инвалидности спасли отца Габриэли от расстрела (за сожжённого Ленина), мол, статья-то 70-я нешуточная, и Москва требовала: «расстрелять!». Передёргивают. Даже в военное время по этой статье давали от трёх до десяти (немало, конечно, но и статья нешуточная), а в мирное — от шести месяцев до семи лет. И времена уже наступали брежневские. Пугали — да! Но от срока «шизофрения» действительно спасла.
Однако главным наказанием для Габриэли стала бы не тюрьма. Тюрьму он бы вытерпел… И даже не психушка, её-то он как раз вытерпел… Взбешённое церковное руководство Грузии запретило отцу Гавриилу служить в храмах. Даже заходить в них запретило! От причастия отлучило! По сути, они его отлучили от церкви…
Говорят, Габриэли мог обойтись без еды.
Говорят, он даже мог вытерпеть долго без воды и вроде бы даже без сна…
Но не без Святого Причастия…
А церковное руководство, сильно обеспокоившись, что безответственный поступок юродивого навлечёт гнев советских государственных чиновников, решило строго и демонстративно наказать распоясавшегося юродивого.
Это был перелом. До психоневрологического диспансера, до фактического отлучения Габриэли был, может, несколько странным, но всё же простым монахом, с некоторым эпатажем, но обыкновенным. Теперь он стал необыкновенным. Теперь стал истинно юродивым.
«Из юродивых едва ли один отыщется, чтобы не в прелести находился», — писал св. Серафим Саровский. Габриэли стал тем «едва ли».
И для начала он построил себе церковь прямо во дворе. И украсил её иконами, которые насобирал на свалках. Тогда иконы выбрасывали, как ненужную рухлядь. Это потом станет модным коллекционировать иконы, и их перестанут выносить на мусор. А тогда, в 60-70-е… Помню, большой, писанной на доске, иконой Николая Угодника у моей бабушки в деревне накрывали кадушку с солёными огурцами (Господи, прости нас всех грешных!), не потому что хотели унизить Святого, это невозможно, просто доска была подходящей… Равнодушие страшнее ненависти. Такие «подходящие доски» и собирал по мусоркам Габриэли. Восстанавливал как мог и вывешивал внутри своей церкви. Позже в дар Грузинской церкви от него вывезут почти три грузовика (да хоть один!) с такими иконами, многие окажутся уникальными, единственными в своём роде. Себе Габриэли оставит, что «попроще», — он никогда не стяжал. Но это будет позже.
А тогда его домовую церковь разрушат (он её восстановит), к причастию не допустят, и с этого момента он начнёт ещё один подвиг: богослужение в разрушенных, заброшенных и никому не нужных (как он сам) храмах. Помните: «Твой отец разрушал храмы, ты их будешь восстанавливать». Даже потом, уже прощённый, но всё еще неудобный для церковных иерархов (таким останется на всю жизнь), он в течение восемнадцати лет, с 1972 года по 1990-й, будет ходить (ходить пешком!) по Грузии от одного брошенного храма к другому и служить в них по ночам (не хотел привлекать внимания властей). А некоторые храмы Габриэли попытается восстановить. А помогать ему в этом будут всего несколько женщин, они уже тогда уверуют: мама Габриэли — святой человек!
Он ходил по Грузии, служил в храмах, общался с людьми, останавливался в селениях, в некоторых даже жил, и люди не забыли его. Такого человека трудно забыть. Слишком сильное впечатление он производил. В юродстве своём он то ругался, то кричал, то закатывал целые представления. Помните отца Анатолия в фильме «Остров»?
« — А что это ты делаешь, отец Анатолий?
— Читаю книгу грехов человеческих. Сейчас дочитаю, в печку её, и нет греха.
(Рассматривает, как бы читая, голенище сапога игумена Филарета, а потом с отвращением бросает сапог в топку, любимый сапог, мягкий сапог, подарок митрополита…)
— Ты что это творишь, окаянный?!
— Собираюсь вторую страницу читать.
(Хватает второй сапог, распарывает его ножом и опять «читает» голенище.)
— Какая же это страница, когда это сапоги мои?
(Анатолий забрасывает и второй в топку.)
— И второго нет. Всё! Ты что, не знал, что на голенищах архиерейских сапог больше всего грехов-то и умещается?»
Было что-то в этом роде. Но! Он спасал.
«Только сердцем, полным любви, можно обличать грехи другого человека», — говорил он, оплакивая грехи людские, как некогда оплакивал Василий Блаженный углы дома грешников: «Ангелы стоят и плачут, а вы не пускаете их в дом!».
Последние годы жизни Габриэли провёл в башне монастыря Самтавро. Эти годы подробно описаны. Много воспоминаний, много свидетельств, много рассказов. Популярность мама Габриэли в начале 90-х достигла апогея. К нему ехали, шли, летели. Кто за советом, кто за исцелением тела или души, кто просто посмотреть, но все — за чудом. Когда пишут жития святых, обязательно поминают чудеса, что совершались при жизни, ещё больше те, которые происходят на могилах. Так положено. У мама Габриэли этого хватило на четыре книги и пару фильмов.
Вот только мне, бестолковому и неискушённому, почему-то кажется… не в чудесах дело. Нет-нет, и в них тоже! Но, кажется мне, главнее — беззаветное служение Церкви, беззаветная любовь к Христу, беззаветная любовь к ближним.
Попаданец Юра Серов познакомился со странными профессорами-историками и попал в историю. В очень странную историю, где реальность переплетается с вымыслом, а вымысел так и норовит стать неоспоримой истиной. Как разобраться? Как понять, что в Истории ложь, а что — правда? Как узнать, где начинается сказка, а где она заканчивается? Просто! Надо поставить мысленный эксперимент!
Если заболел горами, тебя будут преследовать мысли об Эвересте. Чтобы на него подняться, нужны здоровье, физическая подготовка, целеустремлённость, а главное — деньги. Но ведь можно же только взглянуть! Пусть не покорить вершину, так хотя бы посмотреть. И Юрий Серов отправляется в Непал. Необычный гид, сложный коллектив, непростой поход. Сможет ли Юра добраться до базового лагеря Эвереста? Читайте в пятой повести цикла «В горы после пятидесяти…» — «Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр».
Юрка Серов — попаданец! Но он попал не в сказочный мир, не в параллельную вселенную, не на другую планету. Из тёплого кресла институтской лаборатории он выпал на Крайний Север 90-х. И причина банальна: запутался в женщинах. Брат позвал, и он сбежал. Теперь ему нужно выживать среди суровых северных парней, в полевых условиях, в холоде, в жаре, среди бескрайних болот и озер. «Что было, что будет, чем сердце успокоится»? А главное: сможет ли Юрка назвать себя мужиком? Настоящим мужиком.
Владимир Алексеев – представитель поколения писателей-семидесятников, издательская судьба которых сложилась печально. Этим писателям, родившимся в тяжелые сороковые годы XX века, в большинстве своем не удалось полноценно включиться в литературный процесс, которым в ту пору заправляли шестидесятники, – они вынуждены были писать «в стол». Владимир Алексеев в полной мере вкусил горечь непризнанности. Эта книга, если угодно, – восстановление исторической справедливости. Несмотря на внешнюю простоту своих рассказов, автор предстает перед читателем тонким лириком, глубоко чувствующим человеком, философом, размышляющим над главными проблемами современности.
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.