Казанова Великолепный - [21]

В Вене Казанова впервые всерьез схватывается со смертью. У него расстройство желудка, ему очень плохо, лекарь непременно хочет отворить ему кровь, но Каза чувствует, что это погубит его, и отказывается. Лекарь настаивает и пытается сделать надрез насильно. Но у Казы хватает энергии дотянуться до лежащего на ночном столике пистолета и выстрелить. Исцелился он после того, как выпил много воды.

«Я отправился в Оперу, и меня окружило множество людей. На меня смотрели как на человека, сумевшего отогнать смерть пистолетным выстрелом».

Любовь под запретом и врачи-душегубы? Снова искусная композиция. В рассказе проступает философия. А сам рассказ — живая жизнь.

Но вот приходит известие: проступки Казы забыты, ему разрешено вернуться в Венецию. Он снова у себя дома:

«Мне не терпелось возобновить прежние мои привычки, сделавшись, однако, более основательным и воздержанным. С удовольствием нашел я в кабинете, где прежде спал и писал, свои бумаги, покрытые слоем пыли, — верный признак, что никто за три года сюда не заходил».

«Пыль мне друг», — говорил Пикассо.

Так и видишь, как наш искатель приключений с бьющимся сердцем открывает дверь, видит свою кровать, свой рабочий стол, свои тетради и проводит кончиком пальца по слою пыли. Такой Казанова, молодой, отважный, свободный, трогательный, никак не устраивает почитателей театрального персонажа.

* * *

Ей четырнадцать лет, сегодня мы знаем, что ее звали Катарина Капретта. Она едет по дороге в карете, карета опрокидывается, оказавшийся рядом Каза бросается к падающей девушке, подхватывает ее, на мгновение заметив мелькнувшие под юбками «все ее тайные прелести» (мы помним, что по этой фразе прошлась цензорская рука профессора Лафорга).

Это та пресловутая К.К., которая с не менее известной М.М. (Мариной Марией Морозини) станет одной из солисток великой оперы под названием «История моей жизни».

Заметим мимоходом, что исследователи Казановы долго и усердно пытались установить, кто же скрывается за инициалами М.М., но удалось это сделать только в… 1968-м (совпадение дат приводит меня в восхищение).

М.М. и К.К. очень скоро окажутся вместе в монастыре XXX. Каза предпочел записать имена обеих женщин этими буквами. Займемся по его примеру некоторой каббалистикой:

MMCCXXX[23]

Быть может, «Историю моей жизни» по-настоящему прочтут только в 2230 году.

Не забудем, что Стендаль надеялся, что его прочтут около 1936 года.

У К.К. есть брат, П.К., личность весьма сомнительная — он сразу почуял, какую выгоду можно извлечь из любителя «тайных прелестей» (Джакомо двадцать восемь лет, возраст самый жениховский). П.К. хочет продать сестру этому претенденту. И довольно глупым образом пытается толкнуть ее к разврату. Каза, которого приняли за новичка, в ярости — он берет на себя защиту невинности. И его зарождающаяся любовь к К.К. становится «неодолимой».

Он увозит свою очаровательную подружку в сад на остров Джудекка. Там они бегают по траве наперегонки — выигравшему достаются ласки, но вполне невинные, ничего серьезного, она же ребенок.

«Чем больше я убеждался в ее невинности, тем труднее мне было решиться ею овладеть».

Жениться? А в общем, почему бы нет? Но пусть свидетелем нашего брака станет Бог, этот ненасытный вуайёр. В этом будет вся пикантность сцены. И вот парочка возвращается на постоялый двор. Дело происходит на острове, в понедельник после Троицына дня. В постели:

«В экстазе от обуявшего меня восторга, я пожирал пламенными поцелуями все, что видел, перебегая от одного места к другому, не в силах задержаться ни на одном от жадного желания быть сразу повсюду и сожалея о том, что мои губы отстают от моих глаз».

Джакомо швыряет нам здесь в лицо десяток клише, но клише весьма обдуманных, поскольку они призваны изобразить его ненасытным животным, хищником (и мы видим, насколько ошибочен, хотя его всячески и пытаются отстаивать, классический тезис, что Казанова якобы был всего лишь «игрушкой» женских желаний).

Но шутки в сторону, речь идет о дефлорации, а это шокирует многих матерей, даже феминисток, и вызывает сомнения, а иногда и судороги зависти у мужчин.

«К.К. героически стала моей женой, как и подобает каждой влюбленной девушке, потому что в наслаждении, когда осуществляется твое желание, упоительно все, даже боль. Целых два часа я не расставался с нею. Она изнемогала снова и снова, а я причащался бессмертию».

Мы прочитали именно то, что написано: не какое-нибудь там «обмирал», а «причащался бессмертию». Без сомнения, тут не обошлось без участия Бога. Конечно, бога греческого, и удивляться тут нечему. В это самое время в Венеции происходит церемония, во время которой дож на своей галере «Буцентавр» выходит в открытое море и брачуется с ним[24] (при плохой погоде действо опасное). Однако чуть ниже: «Упав замертво, мы уснули».

И на другое утро: «Больше всего выдавали нас глаза моего ангела. Под ними были такие громадные синяки, словно ее избили. Бедное дитя выдержало битву, которая, несомненно, ее преобразила».

Итак, Джакомо «женат» (слава богу, только перед Богом). Само собой, дебютантка сразу бросается в крайность и хочет забеременеть (так и случится, хотя и ненадолго). Они и впрямь в результате пережитой сцены совместно пришли «к принятию той смерти, которая есть источник жизни». Брат-сутенер, все более чуя выгодное дельце, одалживает у Казы деньги, но попадает за долги в тюрьму. Джакомо, торжественный, как Папа Римский, просит своего покровителя Брагадина содействовать тому, чтобы брак состоялся и в самом деле. По счастью, разгневанный отец К.К. отправляет четырнадцатилетнюю дочь ждать брачного возраста в монастырь Санта-Мария-дельи-Анджели.