Кайа #1 - [36]

Она развернулась и ушла.

Вот таким вот был мой первый день в Пансионе.

Глава 11

Ранним утром следующего дня.

«Под деревней Крюково погибает взвод». А точнее, «особые классы», которые совершают пробежку, в рамках ежеутреннего «часа спорта», длившегося почти два.

Бежим мы по асфальтированной дорожке, рядом со стеной, ограждающий этот мир «непорочных девиц» от страстей мира внешнего.

Пока бежал, радуясь про себя, что бегать начал еще в Клинике пограничных состояний, иначе умирал бы вместе с теми из «новеньких», кто уже тяжело идет, держась рукой за бок, осматривал окрестности. Пансион отхватил себе приличный кусок недешевой московской землицы, включая часть, если я не ошибаюсь, парка «Покровское-Стрешнево».

Три общежития, большое пятиэтажное главное здание школы, с большим плацем перед ним, столовая, лазарет, стадион, где в данный момент делали физические упражнения воспитанницы остальных, нормальных, классов. Ну и рекреационная зона для воспитанниц в самом парке. Это из того, что я успел увидеть.

Неплохо.

Девчонки из обычных и «одаренных» классов заканчивают тренировку на стадионе и отправляются бегать, а «особые классы», наоборот, — подбегают, подходят, подползают воспитанницы, огромной, «человеческой многоножкой», кирпичного цвета, к стадиону, это все в рамках отделения «мух от котлет», то есть, «особых классов» от всех прочих, и те из них, кто не уложился в норматив, получают свои «минус пять» очков.

Упор лежа, отжимание, резкий прыжок. И еще три повторения этого упражнения, после чего, 15 секунд на «перевести дух», а дальше снова четыре подхода того же самого упражнения. И так, в течение, примерно, получаса.

По окончанию «часа спорта» мы все ломанулись обратно в общежитие, где вдвоем, под одним душем, воспитанницы смывали с себя пот и слезы.

Тут вам не там, это заведение принадлежит Армии, а стало быть, и местные воспитанницы должны быть сильны не только духом, но и телом. Ну, или что-то вроде того, решило командование в Министерстве Войны.

Я ожидал от женской бани, хоть это и не баня, в прямом смысле, а душевая, гораздо более оживленной и веселой обстановки. С криками, болтовнёй, брызгами и прочим. Вместо этого, все были сосредоточенны на том, чтобы как можно скорее вымыться, высушить волосы, одеть повседневную форму, спустится на улицу и занять свое место в строю класса. Тем, кто не уложится в срок — как всегда штраф. Плюс к этому, воспитатель, как цербер, стояла над душой, следя за порядком.

Тут за любой «чих» штрафуют и если ты человек весьма средних способностей, ограниченный в деньгах, то «сидение на диете», а то и вообще полуголодный образ жизни — вполне реальная перспектива.

Подошла моя очередь занять душевую кабинку, а вместе со мной, как угорь, втиснулась, появившись «из ниоткуда» Яна.

— Е-мое! — воскликнула она, — у тебя даже шампунь из Парижу…

— Можешь вымыть им волосы, — перебил ее я, зная, что она скажет далее.

— Круть! — сказала она, намыливая голову.

Я уже собрался было выходить, когда внезапно Яна взяла меня за руку и начала шептать на ухо:

— Красотуля, я в курсе, что такие как ты — ходят как хотят, но это место — не твой замок, если не хочешь стать жертвой насмешек, то будь как все, — сказала она, — сбрей волосы подмышками!

Я осмотрел свои подмышки и, правда, для девушки такое — не эстетично, а в среде подростков и высмеять могут. Не было, как говорится, печали, ранее, будучи в мужском обличии, я на подобное внимания не обращал. Из этого следует ровно один вывод, к подобным мелочам надо быть гораздо внимательнее, иначе не избежать мне неловких ситуаций.

Не став ожидать своей очереди к сушке для головы, а их также было пять штук, что означало, что зимой, когда со влажной головой выйти на улицу нельзя, кто-то обязательно будет оштрафован за опоздание на построение, я отправился «в нумера», надевать свою форму.

Посмотрев на себя в зеркало — я остался доволен своим внешним видом. Раздражало только две вещи, первое, как я уже говорил — галстук-бант. А второе, качество материала, из которого форма была пошита. Ткань была похожа на таковую у старой милицейской формы, из моей прошлой жизни, что расстраивало.

Одевшись, вышел из общежития и встал в колонну своего класса, которую нашел без труда, воспитательница, бывшая во главе колонны, держала в руках табличку с цифрой 8.

Плац перед зданием школы. Все классы выстроены в шеренгу по двое. Сначала идут классы «одарённых», за ними — обычные, а дальше, на довольно значительном удалении, «особые классы».

Не все обладательницы голубых беретов были выделены в отдельные классы, что было привилегией тех умниц, которые были исключительно сильны в таких дисциплинах, как химия, математика, физика, информатика А всякие талантливые спортсменки, певички, художницы и стихоплетки, чьи способности в обычных дисциплинах не отличались, в лучшую сторону, по-крайней мере, от прочих воспитанниц, — были встроены «в порядки» обычных классов. Само собой, за ними закреплялись все привилегии «одаренных».

Посреди плаца, перед воспитанницами, на постаменте стоит мужчина, лет около 40, в армейском мундире, созданный с помощью голографического оборудования, и с суровостью отца родного взирает на воспитанниц Пансиона, что собрались перед ним. Государь-Император.