Кавказский транзит - [17]

— Извините, Вы майор Нарышкин?

— А Вы, как я понимаю, подполковник Павленко? — вопросом на вопрос ответил опер.

— Как хорошо, что заочно мы уже друг друга знаем, — улыбнулся офицер, — Станислав Николаевич. — представился он.

Он протянул руку Нарышкину. Тот в, свою очередь, ответил на рукопожатие и назвал свое имя.

— Может быть, пройдем в кабинет, у меня для Вас есть информация, — предложил Павленко.

— Почему бы и нет, — согласился Нарышкин, — В нашем деле информация лишней не бывает.

Нарышкин спрятал сигарету назад в пачку и пошел вслед за подполковником. Войдя в кабинет, Павленко снял бушлат, аккуратно повесил его на вешалку в шкаф, затем, причесав волосы, спросил:

— Может быть, хотите кофе или чай.

Нарышкин отрицательно покачал головой, но увидев на столе пепельницу, спросил:

— А курить у Вас можно?

— Да, пожалуйста, — хозяин кабинета подвинул пепельницу ближе к гостю. Он сел за свой стол и с интересом взглянул на собеседника.

— Что-то не так? — не поняв причины столь пристального взгляда, спросил Нарышкин.

— Мне кажется, что мы с вами ранее где-то встречались. Мне лицо Ваше знакомо.

— До развала Союза я был оперуполномоченным Особого отдела в бригаде ПВО, может быть в горотделе на каком-нибудь совещании и виделись.

— Может быть, — задумчиво произнес Павленко, а затем уже совершенно другим тоном продолжил, — Вы знаете, везде, где я служил ранее, у меня всегда были добрые отношения с местными особистами. Я думаю, Рыбаков Виктор рассказывал вам о нашем сотрудничестве. — Нарышкин молча кивнул в знак согласия, — Я, как Вы наверное знаете, окончил Высшую школу КГБ, поэтому, можно сказать, мы с вами коллеги. Виктор при встрече рассказал мне, что вас интересует турецкий капитан Челик Акбулут.

— Интересует. — ответил майор.

— Пару дней назад, теплоход «Беркен» был у нас. При заходе в акваторию порта там возникла неразбериха с очередностью и я, как представитель командования, поднимался на борт каждого из судов, чтобы выяснить причины сложившейся ситуации. Так вот, по фотографии, которую Вам передал Рыбаков, я сразу не узнал его, а при личной встрече вспомнил. Еще в конце 80-х начале 90-х годов это судно заходило к нам в порт и тогда, нам поступила информация, что его капитан — Челик Акбулут ранее служил в военно-морской разведке Турции. Меня очень удивило, что относительно молодой человек в возрасте, немногим более сорока лет, был уже пенсионером. У нас в то время подобное было большой редкостью. Я стал наблюдать за ним и, действительно, выяснилось, что его интересовала база размагничивания, которая базировалась на нашем судоремонтном заводе. Он постоянно расспрашивал работников порта на предмет того, какие корабли там стоят, когда стали и на какой срок. Тогда у меня появилась уверенность, что он действующий разведчик, работающий под крышей.

— А что потом? — перебил его Нарышкин.

— А потом, Союз развалился, базу размагничивания ликвидировали, судно перестало заходить в наш порт. Прошло почти 10 лет и вдруг, он опять появился.

— А что сам турок говорит по поводу своего длительного отсутствия? — поинтересовался Нарышкин.

— Сказал, что закончился контракт, их зафрахтовала другая фирма и они работали исключительно с Черноморскими портами, а сейчас все вернулось на круги своя.

— Ну, все логично, — констатировал Нарышкин. Он стряхнул пепел от сигареты и вновь направил свой взгляд на Павленко.

— А сейчас где «наследил» этот Челик? — задал свой вопрос Павленко.

— Да, нигде, — почти без раздумий ответил майор, — Вы же знаете нашу систему. Видимо в Черноморске нужно было кому-то отрапортовать о выявлении шпиона. И ничего не нашли лучше, чем достать дело из архива, пополнить его ничем не значащими бумажками и перенаправить в другой орган. К ним дальше претензий никаких, одни плюсы, а нам геморрой на несколько месяцев вперед.

— И что, «наружка» тоже ничего не дала? — с улыбкой спросил Павленко.

— С чего Вы взяли, что его водила «наружка»? — удивился Нарышкин.

— Обижаете, Юрий Александрович, я же не вчера родился, — усмехнулся подполковник, — Вы же искали фотографию не для того, чтобы поставить ее на столе вместе с фотографиями жены и детей.

Майор ответил улыбкой на улыбку и коротко произнес:

— Увы.

Затем он поднялся со стула и протянул руку подполковнику.

— Большое спасибо, Станислав Николаевич, за информацию, теперь буду знать, в каком направлении работать.

— Всегда, пожалуйста, — пожимая руку, ответил тот, — Если нужна будет моя помощь, обращайтесь.

— Непременно, — ответил Нарышкин и вышел из кабинета.

Вечером ровно в 20 часов он стоял напротив входа в спортивный комплекс «Посейдон». Ждать на лавочке в это время года было уже достаточно холодно, и Нарышкин стал прохаживаться вдоль автобусной остановки. По мере отсутствия Перфильева двигаться он начал значительно быстрее, пытаясь согреться, а Алексея все не было. Он пожалел, что договорился встретиться с ним здесь, а не на квартире. Спустя 20 минут ожидания. Юрий уже хотел уйти, как на ступенях комплекса, освещенного неоновыми огнями, появился Перфильев. Нарышкин не мог вспомнить, кого он больше был рад видеть — свою жену в день первого свидания или этого негласного источника. Все, что он хотел ему высказать по поводу длительного ожидания, мгновенно улетучилось. Теперь он смотрел на него, как на бога, несущего для него благую весть. По сияющему виду и гордой походке было видно, что он оправдал надежды Нарышкина.