Кавалер Сен-Жюст - [41]
Впрочем, этого не потребовалось. Богатые граждане Страсбурга, трепетавшие перед неизвестностью, решили опередить комиссаров и, не желая того, сами подсказали им способ и форму действий.
День 9 брюмера угасал: неяркое осеннее солнце клонилось к закату. Часы на башне кафедрального собора пробили пять раз. Именно в этот момент они услышали цокот копыт и скрип колес.
Леба подошел к окну.
— Ого! К нам прибыла роскошная карета, одна из тех, что катят по улицам Брольи!
— Некогда катили по бывшей улице Брольи, — поправил Сен-Жюст. — Но кто же владелец сего необычного экипажа?
— Сейчас узнаем, поскольку он уже на пути к нам.
Действительно, раздался стук в дверь, и в следующую секунду появилась улыбающаяся физиономия, обрамленная редкими седыми волосами.
— Привет и братство, граждане комиссары, — прошамкал старик. — Я Мейно, здешний деловой человек…
Они с любопытством разглядывали визитера. Так вот он каков, богатейший негоциант города, признанный лидер патрициев… Хитрые подслеповатые глазки, беззубый рот, кривящийся в угодливой улыбке, черный потертый редингот…
— На ловца и зверь бежит, — беззвучно прошептал Сен-Жюст.
Старик опирался на палку, ноги его дрожали, шажки были мелкими и частыми.
— Разрешите присесть, граждане комиссары?
Сен-Жюст кивнул, затем спросил холодно:
— Что вам угодно, гражданин?
— Сейчас, сейчас, милые госпо… простите, граждане. Дайте прийти в себя.
— Наше время ограничено.
— Знаю и потому начну без предисловий. Нам известно, граждане…
— Кому это «нам»? Вы говорите не только от своего имени?
— И от своего. И от имени других. Всех подлинных патриотов и защитников республики…
— Гм…
— Точно так, патриотов и защитников республики. Итак, нам известно, что родина находится в тяжелом положении, что город, наш город, осажден врагом. И мы, как верные сыны Французской республики, всегда готовые к жертвам во имя общего дела, хотели бы предложить посильную помощь, так сказать, наш патриотический вклад…
Комиссары переглянулись.
— Мы предлагаем внести в военную кассу некую сумму денег — чем еще может помочь родине бедный старик, не имеющий сил держать ружье в руках?..
Руки Мейно и правда дрожали.
— Откуда взялась такая прыть? — тихо удивился Леба.
— Сейчас все поймешь, — так же ответил Антуан и обратился к посетителю: — Это похвально. Какую сумму вы могли бы предложить?
— Какую сумму? Каждый в соответствии со своими возможностями: один — сотню, другой — тысячу. Но уж во всяком случае на одежду и обувь для храбрых защитников Эльзаса, я думаю, набралось бы.
Сен-Жюст криво усмехнулся.
— Вы могли бы составить список жертвователей?
— Он готов, гражданин комиссар. Вот, возьмите. Здесь проставлены примерные суммы и указаны имена патриотов, готовых внести их.
Старик протянул сложенный вчетверо лист бумаги.
— Ну что ж, это похвально. — Сен-Жюст снова усмехнулся, помолчал, а затем вдруг, взглянув в окно, спросил совершенно иным тоном: — Вы приехали в карете?
— Разумеется. У меня больные ноги.
— У вас прекрасные лошади.
Мейно промолчал. Ему явно стало не по себе.
— Армия испытывает острый недостаток в лошадях, — ледяным тоном продолжал Сен-Жюст. — Вам придется сдать лошадей в артиллерийский парк. Сдайте заодно и карету.
Мейно молчал. Он был красен как рак.
— Вас сопровождали люди. Это лакеи?
— Закон не запрещает иметь слуг.
— Не запрещает. Но они молоды и здоровы, а у нас не хватает солдат. Им придется вступить в ряды армии.
Мейно вытирал шею клетчатым носовым платком.
— Мы не задерживаем вас больше, — сказал Сен-Жюст и отвернулся.
Он долго смеялся. Его забавляло недоумение друга.
— Зря ты его так, — сокрушался Филипп. — Ведь пришел он с благой целью!
— С благой целью? Так ты и правда ничего не понял?
— А что здесь понимать?
— Изволь, растолкую. Эта хитрая лиса приползла прямо из становища врага, чтобы бросить пробный шар и попытаться заткнуть нашу жадную глотку. Он решил дать нам нечто, чтобы мы не забрали все.
— Ты так думаешь?
— Уверен. «Кто сотню, кто тысячу»! Ха-ха-ха… А что скажете, почтенные господа, если мы попросим несколько миллионов?.. Короче говоря, этот прохиндей оказался ротозеем. Он подсказал решение. Мы поддержим их идею и устроим принудительный заем.
— Ну и хитрец же ты!
— Поневоле станешь хитрецом с подобными фруктами. Однако возьми-ка перо и бумагу — попробуем набросать черновик…
Утром 10 брюмера граждане Страсбурга читали указ народных представителей Сен-Жюста и Леба, расклеенный на всех улицах и площадях:
«…Убежденные в том, что родина не имеет неблагодарных сыновей, осведомленные о готовности граждан департамента Нижний Рейн… принять меры для изгнания врага, тронутые глубоким чувством, с которым состоятельные граждане Страсбурга выражали свою ненависть к врагам Франции и желание содействовать победе над ними…»
Обыватели читали. Им были хорошо известны все эти формулы и обороты, они пропускали их, спеша добраться до сути. А вот и суть:
«…Будет проведен заем в 9 миллионов ливров с граждан Страсбурга, список которых прилагается… Сумма займа должна быть внесена в течение 24 часов. 2 миллиона из общей суммы пойдут на оказание помощи неимущим патриотам Страсбурга, один миллион будет использован для укрепления крепости и 6 миллионов будут внесены в кассу армии».
