Католическая церковь в России (конец IX – начало XXI вв.). - [36]
Заключение в 1815 году Священного Союза [277] между австрийским императором – католиком, прусским королём – протестантом и русским императором – православным мыслилось Александром I как своеобразное единение трёх христианских конфессий. Однако, несмотря на то, что Папа Пий VII считал себя обязанным Александру I своим освобождением из плена и возвращением всех принадлежащих Риму областей [278], отказался присоединиться к Священному союзу.
По мнению Г. Реммерса: «все наполеоновские войны начала XIX века гораздо шире раскрыли «окно» на Запад, чем это удалось неудержимой энергии Петра Великого. Никогда еще у России не было такого близкого контакта с Западной Европой и ее культурой; уже одно только пребывание русской армии во Франции после триумфального вступления в Париж вызвало массу впечатлений, которые не могли не оставить глубоких последствий в русском обществе». Кстати, существовала точка зрения, которую попытался обосновать в своих работах И.С. Гагарин, согласно которой император Александр I незадолго до смерти обратился в католичество. Для этих целей он отправил в Рим своего представителя, генерала А. Мишо, который должен был лично сообщить Папе «о намерении русского императора принять католичество и обратить в него своих подданных» [279].
О склонности Александра I к католичеству и о его заинтересованности этим религиозным исповеданием говорят следующие документы: прежде всего его собственные письма, обращённые к великой княгине Екатерине Павловне; записка А.Н. Голицына о различиях православной и католических церквей, представленная им по просьбе императрицы Елизаветы; воспоминания Шатобриана о Веронском конгрессе, содержащие запись бесед писателя с русским императором [280], а так же информация о упомянутой выше миссии А. Мишо в Рим.
В 1822 году во время Веронского конгресса [281], Александр I хотел посетить Рим, однако императрица-мать убедила его отказаться от этого намерения.
Разобравшись с религиозными взглядами Александром I, давайте посмотрим, как обстояли дела с ситуацией в духовной сфере в российском государстве. Так, в богословских кругах того времени присутствовали достаточно веротерпимые настроения. Уже упоминаемый мной выше в связи с Юнг-Штиллингом митрополит Филарет Дроздов говорил, что «Восточная и Западная Церкви – от Бога ‹…› всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога. А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа во плоти, не есть от Бога» [282]. Митрополит Платон Городецкий ввел метафору «о стенах между Церквами, не достигающими неба» [283], смысл которой заключается в том, что, несмотря на существующие межконфессиональные различия между обеими церквами, они, эти различия, в коечном итоге, – часть единого целого, так как над ними обеими раскинулось общее для них «небо» – Господь Бог.
Фактически, как я уже неоднократно говорил, начиная со времён Екатерины II, Римско-католическая Церковь в России была подчинена государству. «Буллы, послания и наставления папы не приводятся в России в действие без разрешения императора, испрашиваемого министром внутренних дел после предварительного удостоверения, что они не содержат в себе противного «государственным постановлениям и священным правам и преимуществам Верховной самодержавной власти» [284].
Как мы выяснили в прошлой главе, вышеизложенное было обусловлено общегосударственной политикой, направленной на укрепление абсолютизма. Русский философ Н.А. Бердяев писал: «Суверенная, неограниченная и самодовлеющая государственность во всех ее исторических формах, прошлых и будущих, есть результат обоготворения воли человеческого, многих или всех, подмена абсолютной божественной воли относительной волей человеческой, есть религия человеческого, субъективно-условного, поставленная на место религии божеского, объективно-безусловного» [285].
Указом от 25 ноября 1801 г. Департамент по делам католиков Юстиц-коллегии был преобразован в духовную коллегию по делам римско-католической церкви. В том же году при Св. Престоле появился первый русский официальный представитель. Им был назначен граф Виктор Иванович Кассини (1754-1811).
В 1803 году в Россию прибывает французский (сардинский) католический философ, литератор, политик и дипломат – граф Жозеф де Местр (1753-1821). В нашей стране он пробыл до 1817 года. За эти 14 лет он успел оказать существенное влияние на умы и сердца российской интеллигенции, проводя свои беседы в светских салонах и гостиных.
В черновиках романа Льва Толстого «Война и мир» Жозеф де Местр дважды упоминается как посетитель салона А. П. Шерер в 1812 году, а в т. IV указанного произведения (ч.3, гл. XIX), о нем говорится как об одном из «самых искусных дипломатов» эпохи войны 1812 года» [286].
Безусловно, будучи по взглядам своим ревностным католиком, де Местр смог вдохновить своими мыслями часть своих слушателей: «Католическая религия может быть… чрезвычайно полезной…, так как она представляет великое зрелище… духа покорного и верующего» [287].
В своих лекциях он так же отчаянно ругает протестантство и хвалит иезуитов, подчёркивает заслуги последних в деле воспитания молодёжи в России: «…если бы иезуиты существовали до эпохи Реформации, никогда бы протестантизм не смог бы утвердиться и что если бы они не появились, французская революция стала бы всеобщей»
