Католическая церковь в России (конец IX – начало XXI вв.). - [22]

. Как мы видим из этого отрывка, Иван Грозный лютеран ставил выше католиков. Ещё царь говорил: «…А что просил в своих речах, чтобы государь позволил римской веры людям, которые будут приезжать в его государство, ставить и держать свои римския церкви, – и на то тебе не единова отказано: римской веры костелам здесь быть не пригоже, а которыя люди римской веры начнут приезжать в здешния государства, и в том государстве велел учинить повольность, кто в какой вере, тот в своей вере и пребывает, зазоры им и укоризны в том нет, учения же от них никакого не принимают» [174]. Таким образом, католическая миссия Поссевино потерпела провал. Результатом его посольства явилось лишь заключение мирного договора между Московией и Польшей.

Поссевино изложил впечатления о посещении Московии в своих исторических сочинениях о России. В частности, он писал: «Некоторые знатные люди, которых государь приставил к нам и которые должны были заботиться обо всем необходимом, обедая с нами, не вставали, когда мы благословляли трапезу и возносили благодарность Богу. Они не хотели ни молиться нашим иконам, ни оказывать им какие бы то ни было знаки уважения (в то время как свои иконы они почитают очень ревностно), ни делать что-нибудь в этом роде» [175].

«Воинствующий католик» [176] Антонио Поссевино, говорил, что все русские: «включая и монахов, удивительно невежественны в науке, касающейся происхождения их вероучения. Некоторые даже не могли ответить, кто основатель их устава, когда мы у них об этом спрашивали. Московиты приняли христианскую веру 500 лет назад при московитском князе Владимире от схизматиков-еретиков. Восприняв эту веру и думая, что они обязаны очень многим, московиты легко смогли поверить всему, что бы ни наговаривали греки, завистники к римской славе и благочестию. Утверждаясь с малых лет в этом убеждении, читая испорченные хроники, не имея среди себя тех, кто смог бы устранить из их сознания эту клевету, они прониклись отвращением к католикам. Поэтому, когда они хотят кому-нибудь большого зла, они говорят: «Увидеть бы мне тебя в латинской вере!» Заметив, что кто-нибудь по простоте своей молится тем иконам, которые в почете у католиков, они говорят: «Не молись, ведь они не нашей веры» [177]. В России, писал Поссевино, «очень жестоко наказывают того, кто осмеливается сказать что-нибудь против русских религиозных догматов» [178]. Отрицательное отношение жителей России к католикам подчёркивал не только он один. Так, путешествующий по Московии француз Невилль отмечал, что «ни одно из вероисповеданий, за исключением католического, не находит себе в Московии запрещения» [179].

Конец XVI века ознаменовался ещё одной попыткой объединить Церковь Католическую с Церковью Православной, получившая название Брестской унии. Однако эти попытки были обусловлены не столько религиозно-догматическими, сколько политическими причинами. Брестская уния была заключена между Римско-католической Церковью и рядом епархии православной Киевской митрополии (Константинопольский патриархат), которая принадлежала территории Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. В 1569 году Великое княжество Литовское, в результате Люблинской унии, вошло в состав Речи Посполитой, утратив при этом часть государственности. Южные земли княжества, включая Волынь и Киев, отошли к польской короне. Киевская митрополия просуществовала вплоть до 1688 года, когда вследствие присоединения Украины к России была поглощена Московским патриархатом. Кафедра митрополии располагалась в Вильне, а с 1620 года в Киеве.

Если на территории Московии Католическая Церковь в XVI веке была под негласным запретом и находилась, можно сказать, в опале, то на территориях соседних с Россией католических государств, соответственно, ситуация была иная. Хоть в Литве и Рече Посполитой православие никто не запрещал, однако государственная социально-экономическая поддержка этой конфессии от власть имущих отсутствовала. Православные, как отмечал исследователь Андреев А.Н. «становились объектом духовного воспитания католических проповедников и приобретали лояльность к западному учению и обрядности» [180]. Такая тенденция окатоличивания населения, вполне естественно, не встречала поддержки со стороны православного духовенства. Поэтому причины, повлекшие за собой заключение Брестской унии 1596 г. заключались в стремлении православной церковной иерархии «получить юридически равный статус с католической церковью Речи Посполитой» [181].

Инициаторы унии руководствовались отнюдь не благородными целями достичь единства Церквей, им всего – лишь хотелось помочь Православной Церкви получить государственную поддержку от руководств Литвы и Речи Посполитой. Г.В. Флоровский писал: «Многим тогда казалось, что можно оставаться православным и под римским послушанием» [182]. Несмотря на то, что на первых порах православными иерархами, давшими согласие на заключение Брестской унии, было решено держаться в стороне от римских догматов, однако, волей-неволей им пришлось эти догматы изучать. А, изучив, некоторые из представителей духовенства всё-таки изменили свою точку зрения на них. Например, митрополит Ипатий Потий говорил: «На Западе теперь «студенец правды», чистота веры и твердый порядок»