Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. - [44]
3. Восточный кризис 1853 — 1856 годов: Муравьев и Тапарелли д'Адзельо
Споры, вызванные Litterae ad Orientates Пия IX от 6 января 1848 года, постепенно стихали, однако сам документ отнюдь не был забыт и после кризиса 1853-1856 годов, когда появились новые причины для трений между католиками и православными.
Рассматривая начало и развитие восточного кризиса, нельзя не отметить его уникальность: возникнув по сути как религиозный спор католиков и православных о Святых местах, он получил политическое развитие, когда, претендуя на влияние, вмешались две великие державы — Франция и Россия. В конце концов духовный аспект — церковный спор — отошел в общественном сознании на второй план, и на авансцене появились дипломаты, а затем — армия, участие которой поставило под вопрос равновесие сил в Европе, сложившееся после 1815 года.
Однако все это было внешним. Ожесточенная церковная полемика, разгоревшаяся по вопросу о Святых местах, долго вызывала споры, выходящие далеко за пределы частной проблемы и касающиеся всего комплекса духовных, культурных и религиозных, — а не только политических, — взаимоотношений католического Запада и православного Востока. Дипломатические и военные аспекты кризиса 1853-1856 годов лишь запутали религиозные споры. Итак, необходимо восстановить истинную суть полемики, чтобы историческая эпоха, кульминацией которой стала Крымская война, предстала в своем истинном обличье.
Восточный кризис 1853-1856 годов не застал Святой Престол и папскую дипломатию врасплох. Еще в 1847 году серебряная звезда, установленная «латинянами» в церкви Рождества в Вифлееме, вдруг исчезла стараниями православных, которые в высшей степени подозрительно относились к присутствию католиков на Святой земле. С тех пор Апостольский Престол пристально следил за политикой великих держав — России и Франции, которые, согласно давней традиции, поддерживали в Оттоманской империи христиан: одна — православных, другая — католиков. Таким образом, восточный кризис был исключительно запутанным «смешением священного и мирского, религиозных и политических интересов». Особенно очевидным это стало после того, как Николай I, заняв Дунайские княжества, без малейших колебаний объявил свои действия актом защиты веры — естественно, православной. По этой причине, интересуясь, как всегда, в первую очередь «религиозным аспектом проблемы», Святой Престол был заметно обеспокоен. Рим полагал, что единственным способом защитить «католические интересы» было бы вмешательство Австрии, и в этом его поддерживает французский министр иностранных дел Друэн де Люис. Папский нунций в Вене кардинал Микеле Виале-Прелá 6 августа 1853 года писал кардиналу Антонелли: «К сожалению, Россия — самый главный враг Католической церкви».
Несмотря на эту твердую позицию, от которой русские так никогда полностью и не отказались, царская дипломатия в венских переговорах предпринимала весьма ловкие попытки привлечь Святой Престол на свою сторону. Тем не менее на коварное письмо Николая I Пию IX от 5(18) ноября 1853 года, в котором царь говорит, что ему чужда «всякая идея религиозного соперничества», и обещает «гарантировать интересы христианства и всего человечества», 27 февраля 1854 года последовал твердый ответ понтифика, заявившего, что «священные обязанности» заставляют его «поддерживать и защищать исключительно католические принципы».
В самом начале восточного кризиса, в 1852 и 1853 годах, в Москве вышли в свет два издания небольшого эссе под названием Слово кафолического православия Римскому католичеству. Его автором был уже известный нам Андрей Николаевич Муравьев, живший в 1845 году в Риме. Вскоре после русского издания были опубликованы греческий, польский и французский переводы. В Париже эта работа была издана в 1853 году в переводе Александра Поповицкого под названием Question d'Orient et d'Occident. Parole de l'orihodoxie catholique au catholicisme romain (Вопрос Запада и Востока. Слово кафолического православия Римскому католичеству). Вместе с собранием писем и других трудов этот перевод был в 1856 году издан в Москве под общим, знаменательным в тот момент названием Question religieuse d'Orient et de l'Occident (Религиозный вопрос Востока и Запада).
Должность, которую в момент публикации этой небольшой работы занимал ее автор — чиновник при обер-прокуроре Святейшего синода, — и быстрое появление многочисленных переводов имеют немалое значение. В частности, сам факт переводов показывал, что «слово» православия было обращено и к восточному миру с центром в Константинополе, и к воинственному польскому католичеству, против которого Священный синод и царское правительство годами проводили политику сдерживания и прямого противодействия, и к Римскому Престолу, и к католическим кругам на Западе, а то, что работа Муравьева имела столько адресатов, должно было показать Константинопольскому патриархату, что его полностью поддерживает Русская православная церковь.
