Катастрофа. Спектакль - [24]
Отмечу трагическую, как мне кажется, особенность характера Ивана. Каждую девушку, с которой знакомился, он сначала идеализировал до нелепости. Поэтому дальнейшие отношения после первой встречи становились трудным, болезненным для самого Ивана процессом разочарования — идеал постепенно умирал. Я отметил эту черту его характера немного суховато, теоретически, но ее надо учесть, иначе не поймете дальнейшего развития событий, о которых пойдет речь.
«Он сумасшедший, слово чести. Я для него уже жена, готов подавать заявление, уже говорит о нашем общем будущем, словно все давно решено, хотя я еще и слова не ответила на его признания. Да и будущее наше в его представлении какое-то фантастическое, не как у людей. Оказывается, жить мы будем ради духовного роста, большой, общечеловеческой цели (меня все подмывало спросить, даже рискуя вызвать поток страстных обвинений в мещанстве, как и где мы будем заниматься «духовным ростом», потому что надежд получить от райисполкома квартиру нет, большая очередь, а он, говорят, уже давно с редактором горшки побил). Иными словами, я непременно должна сделать какое-то эпохальное открытие в агрономии, а он, понятно, станет гениальным писателем, которого признают не современники даже, а будущие поколения. В его гениальность я еще могу поверить, такие чокнутые всегда людей удивляли. Что касается меня, то очень сомневаюсь. Честно признаться, меня и не манит это «великое», живут люди и без эпохальных открытий…»
К этому времени увлечение Ивана Кирилловича Людочкой, кажется, достигло апогея. Именно тогда, помню, он являлся в редакцию какой-то светящийся и удивительно расслабленный. Каждую свободную минуту рвался в сельскохозяйственный отдел райисполкома. От своего неугомонного ухажера Люда сбегала в командировки. Но он и в селах находил свою возлюбленную, твердя, что не может прожить без нее и дня. Загатный походил на влюбленного семнадцатилетнего мальчишку, который не может сдерживать своих первых чувств. Весьма несолидно для взрослого человека, да еще ответственного работника, то же самое говорили Гуляйвитру и руководящие товарищи. Тереховка буквально жила анекдотами о чудачествах влюбленного секретаря редакции. Он же плевал на все пересуды.
Но шли дни, и ореол Людиной святости в глазах Ивана постепенно мерк. И открылось Загатному, что его возлюбленная такой же обыкновенный смертный, как и все мы.
Он не простил ей своей попранной веры… Что ж, так и должно было случиться.
«Чувствую, если бы мы поженились, я была бы несчастным человеком. С Иваном можно жить только робинзонами, на острове. Как-то с трудом затащила его в компанию. Были все наши, тереховские, из разных учреждений. Выпили, веселились, танцевали, рассказывали анекдоты, бутылочку крутили, в шутку целовались. Иван сразу предупредил, что в гости идет только ради меня. Господи, как он вел себя! Представьте, в разгар веселья извлекает томик Гегеля, который уже стал у всех притчей во языцех, усаживается в углу и начинает читать. У меня глаза на лоб полезли. Гости переглядываются, хозяйка квартиры покраснела, чуть не плачет — какое оскорбление. Подхожу, тихонько спрашиваю:
— Вам скучно с нами?
— Да, — отвечает, — с ними мне скучно. Я не привык зря тратить время. У меня всего одна жизнь.
— Зачем же вы шли сюда?
— Я же говорил, только ради вас…
Я попрощалась со всеми и ушла, он — за мной, но я не разрешила проводить себя до перекрестка. Надоело быть посмешищем для всего райцентра».
Это уже вызов со стороны Ивана Кирилловича. Заметили? С этих пор — нечего мудрить, о любви рассуждать. Началась борьба самолюбий.
«Я держалась целую неделю. Не подходила к телефону, обходила Загатного стороной на улице, даже не здоровалась при встрече. Он подошел в воскресенье, когда на площади было очень людно, и этим обезоружил меня. Не могла же я спорить с ним, что бы люди подумали, и без того сплетничают о нас достаточно. Мы прохаживались по аллеям парка, и Загатный говорил мне очень серьезно, трагическим голосом, как может только он:
— Людмила Леопольдовна! Одно ваше слово — и моя судьба решится. Я собрал чемодан и написал заявление редактору. Я не буду помехой вашему счастью. И мы больше никогда не увидимся, разве что на том свете, если он существует…
Тут он умолк. В его словах, во всей интонации было что-то очень мятежное, бурное, как в старинных романах. Признаюсь, меня тронула такая сила чувств. Куда нашим тереховским пентюхам!
— Зачем так, Иван, — тихо и очень по-доброму проговорила я. — Мы остаемся добрыми друзьями, я вам это обещаю. А будущее покажет…
— Благодарю… — Плечи его опустились, казалось, он разрыдается. — Благодарю, вы меня спасли…
Взглянул на меня счастливыми глазами и резко повернул к выходу. Я оглянулась, не следит ли кто за нами. Аллея была безлюдной…»
Сцена надуманная, скажете вы, в духе посредственных романов прошлого века. Высокие страсти не типичны для периферийных городков. Но я не изменяю документальной точности, пишу все как было. Выдумывают жизнь сами герои. Пока я еще не воспользовался несколькими фразами об этом происшествии, сказанными мне Иваном Кирилловичем в киевском ресторане. Но теперь они необходимы. Привожу без комментариев:
В книгу известного украинского писателя вошли три повести: «Земля под копытами», «Одинокий волк» и сатирическая повесть «Баллада о Сластионе». Автор исследует характеры и поступки людей чести, долга — и людей аморальных, своекорыстных, потребителей. Во второй и третьей повестях исследуемые нравственные конфликты протекают в современном селе и в городе, в повести «Земля под копытами» действие происходит в годы войны, здесь социально-нравственная проблематика приобретает политическую окраску.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Прошлое всегда преследует нас, хотим мы этого или нет, бывает, когда-то давно мы совершили такое, что не хочется вспоминать, но все с легкостью оживает в нашей памяти, стоит только вернуться туда, где все произошло, и тогда другое — выхода нет, как встретиться лицом к лицу с неизбежным.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?