Катастрофа или гибель Атлантиды - [37]

— Прошу простить, — отрывисто сказал Зев. — Я и не предполагал, что ты тут… — он выразительно кивнул на Касс, задумался, подыскивая нужное слово. Потом, найдя, перевел взгляд на Рамтея и громко сказал: — Занят?

— Тебе что-нибудь нужно? — бесцеремонно спросил Рамтей.

— Только что собирался Круг, — тяжело произнес Зев. — Ты, конечно, участвовал?

— Я не смотрю виза.

— По Кругу выходит, машина эта, которая сбежала от Фины, у тебя.

— Я не интересуюсь Кругом.

— Значит, машина моей дочери не у тебя?

— Нет, не у меня. Но я ей помог.

— Я и не сомневался: твоих рук дело.

— Я и не скрываю: моих рук дело.

Оба говорили отрывисто, голоса их были похожи. Даже молчали они похоже, одинаково набычившись.

— Чего ты хочешь?

— Справедливости.

Зев захохотал. Смеялся он долго, визгливо, с надрывом, то страшно всхрапывая, то задыхаясь. Потом смолк. Буравя Касс глазами, он резко оборвал свой смех. Веселье тут же слетело с его лица, атлант номер один жестко сказал: — Врешь, братец. Власти ты хочешь, — он перевел взгляд на Рамтея и повторил: — Власти!

Рамтей презрительно усмехнулся краем губ.

— А я говорю — власти! взревел Зев. — Про справедливость — дурочкам, — он кивнул на Касс, — хорошеньким рассказывай! Я-то всегда знал! про зависть про твою: у меня — семья, женщины, слава! У меня Эдем, — Зев опять усмехнулся, зачем-то уточнил: — У меня энергия Геи. Я — властелин. А ты, — Зев опять усмехнулся, — всего лишь — брат. Вот оно, все рядом, а не ухватишь: брату принадлежит. Думаешь, не знаю? Знаю, и даже сочувствую, но — не всем дано.

Зев помолчал для внушительности. — Так ты на мелкие подлости? Племянницу обкрадывать?

Он подождал ответа. Рамтей молчал, до боли сжимая кулаки. Наконец он сказал: — У тебя ведь и не могло возникнуть другого объяснения… Ты и не мог понять иначе.

Зев повернулся к Касс, и, еле сдерживаясь, стал рассказывать ей: — Слетал милый брат на Запад. Нашел племя дикарей неподалеку от Чолулы. Научил их жениться, научил разводиться: как же варварам без брака и развода? — Зев развел руки. — А потом, глядишь — у них, вроде бы, ни с того, ни с сего, появилась религия! И кому бы ты думала, они поклоняются? Богу Солнца, Ра!

Зев глубоко вздохнул и продолжал: — Слетал после этого братец на Восток. Повещал Множеству Темноволосых Братьев… Уже и там Бог Солнца, по имени…

Зев сделал паузу, как бы, предлагая Касс угадать это имя, но опять, не дождавшись ответа, проорал: — Ра, конечно, Ра! — он несколько раз с восходящей громкостью повторил “Ра!”. А потом сказал Касс: — Ты только погляди на этого Бога Солнца.

Касс посмотрела на Рамтея: тот стоял бледный, со сцепленными зубами и сжатыми кулаками.

— Ты закончил? — глухо спросил он брата, когда тот замолчал.

— Почти, — ответил Зев. — Я закончу, когда ты закончишь. А пока предупреждаю: если ты не прекратишь…

Зев заорал изо всех сил: — К Баалу на перевоспитание! Хоть брата, хоть кого!

— Спасибо, что предупредил, — усмехнулся Рамтей, глядя брату прямо в глаза. — Разреши и мне предупредить тебя, в свою очередь…

Зев молча ждал.

— Когда-нибудь у тебя родится сын, который низвергнет тебя с твоей высоты. Ты знаешь, я не умею лгать. Думай, жди и мучайся.

Сказав это, Рамтей незаметным броском выпрямил руку с переключателем прямо в лицо Зеву.

Выстрелом прозвучал щелчок. Рамтей отключился.

Когда экран стемнел, Рамтей устало поежился и, обхватив руками голову, опустился на свое ложе. Потом он в упор посмотрел на Касс. Во взгляде его сквозило удивление.

Касс встала. Прощаясь, она поняла, что разгадала его взгляд правильно: Рамтей устал и теперь был рад избавиться от ее присутствия.

— Неужели Зев прав? — думала Касс. Вопрос этот не давал ей покоя всю дорогу домой. — Неужели Рамтей действительно хочет только власти? Нет, Зев не мог, не должен был быть прав.

Только войдя в свой дом, Касс поняла, как сильно устала и проголодалась.

Не включая света, она прошла прямо на кухню. Достала остатки позавчерашних пышек, соленый эллинский сыр. Съела, стоя в темноте тут же на кухне, запивая фруктовым нектаром.

После этого Касс вернулась в комнату и опустилась на ложе. Она легла на спину, заставила себя расслабиться, стала дышать глубоко и размеренно: “Раз — два, вдох — выдох”. Она командовала сама себе и думала о Рамтее. Думала, пока, наконец, сконцентрировавшись достаточно хорошо, не смогла долго, притом непрерывно, удерживать в сознании четкий образ исполина.

…Сама Гея встала на дыбы. Было ли это обычное землетрясение или тот самый катаклизм, который предсказывали Лон и Ноэл, Касс не знала. Это напоминало страшный фильм. Причем, с каждым кадром, с каждым звуком фильм становился все страшнее и страшнее.

Да, казалось, встала на дыбы сама Гея. Попеременно то горячий, то ледяной воздух с шумом рвался куда-то, шум этот отдавался в ушах. Ветер свистел, временами переходил на заунывный вой и все время метался, меняя направление.

Где-то вдали с мощным размахом раскачивался горизонт.

Две горы, между которыми пролетал аэробиль, потеряли твердость очертаний, шатались, дрожали и скрежетали скалами и камнями.

На самом деле все потеряло твердость, место, свою обычную повседневную уверенность: Гея металась, исполинское больное существо в горячке. А с ней металось все живое и неживое, что на ней обреталось.