Кассианна, или Повесть о любви - [19]

Будь внимательна, дочь моя, и не обманись. Сколь велика любовь Агнца к тем, которые со страхом и любовью сохранили Отчее приглашение на брак Сына, столь же страшен и гнев Агнца на тех, которые этот призыв услышали, но не отозвались, или его отвергли, а зовущих — апостолов, миссионеров, священников — замучили. Ибо когда Агнец Божий победит всех зверей, в человеческом и ином облике, и явится миру, тогда они, ужаснувшись, воскликнут «горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца» (Откр. 6, 16). Праведна, но и страшна месть изменникам любви.

99. Когда один из супругов не сохранит супружеской верности — какой гнев, какая вражда, какой крик по судам! Между тем ни один из супругов не пожертвовал наперед за другого ни единого ока, руки, ни перста. И все же сколько ярости! А Христос все Свое тело отдал до конца, всю Свою кровь пролил за всякую душу человеческую. Его гнев против предателя любви, которую Он запечатлел кровью и смертью, несравнимо более оправдан, чем гнев оскорбленного супруга. Симеон Новый Богослов говорит: «Если душа явно или тайно заменит любовь к Жениху Христу на любовь к кому-нибудь другому, она становится ненавистна и мерзка Жениху». Потрудись, дочь моя, чтобы научиться любить Христа более мира и всего, что есть в мире, и более себя самой.

100. Любви не нужен Закон. Любовь есть Закон над законами. Это — новый Закон или Новый Завет Христов. «Знаем, что тому, кто Бога любит, все идет на добро», — говорит апостол. Путь любви может быть с препонами или тяготами, но и по Слову Божиему, и из опыта человеческого этот путь непогрешимо ведет к вечному благу.

101. Много тебе написал, чадо Божие, а обо всем этом можно кратко сказать: «Если любишь Господа Иисуса Христа, то исполнила обе великие заповеди о любви. Ибо Он есть Бог наш и Он же наш Ближний. Самый близкий из всех. На Нем зиждутся обе заповеди о любви и относятся в первую очередь к Нему лично. В древности люди не могли любить невидимого Бога. Иисус Христос — Бог воплощенный и истинный Человек. Богочеловек, Который пришел на землю как Бог любви, и как Человек пострадал ради любви к нам. И в самом деле, такого Бога и такого Ближнего очень легко любить. А чрез Него и все Его.

102. О душа моя, придет время, ты уйдешь от всех, и тебя все оставят. Друзья позабудут. Богатство тебе не понадобится. Красота увянет, не станет силы, высохнет тело, и душа погрузится во мрак. Кто протянет тебе руку в этой тьме и одиночестве? Только Христос Человеколюбец, если ты в жизни своей Его возлюбила. Он выведет тебя из тьмы к свету, из одиночества на Небесный Собор. Думай об этом день и ночь и стремись к этому. И да поможет тебе Христос, Царь любви. Аминь.

Примечание: Посвящаю это писание моей духовной дочери, монахине Кассиане, для чтения и размышления о том, что выше всего на небе и на земле.

Смиренный раб Божий Каллистрат

Глава 7. Все тайное становится явным

Несколько дней трудились Павле Сарайлия и Марко Кнежев, переписывая для себя обе рукописи, т. е. повесть Иова Сарайлии и писание отца Каллистрата. Милешевский игумен так радовался обретению второй части рукописи, что не давал вынести ее из гостиницы, но позволил переписать.

Переписчики взяли себе копии, а оба оригинала соединили вместе и передали отцу игумену на сохранение.

В этом деле только доктор Сумрак не принимал никакого участия. Он не выходил из своей комнаты. В одну из ночей шел страшный дождь с вечера до утра. Наутро нашли доктора мертвым, он лежал у могилы матери Кассианы.

В его комнате обнаружили два письма, одно на имя Павле Сарайлии, а другое на имя отца игумена. Первое письмо гласило: «Дорогой Павле, друг мой! После двухлетней нашей дружбы нахожу необходимым открыть неизвестное тебе. Я и есть тот студент медицины, которого содержала "горбатая Юлия". Я и есть тот мерзавец, который обманул ее и убежал накануне назначенного дня венчания в монастыре Савина. Я, негодяй, позже женился на одной злой женщине, которая меня обманывала, презирала и тиранила, а напоследок обокрала и выгнала. Это было первое наказание Божие. Но более тяжким наказанием были угрызения совести. Гонимый ими, я поселился в Сараево, когда Кассиана была уже монахиней, чтобы быть ближе к ней и испросить прощение у нее. Я все исповедал отцу Каллистрату, и после долгой епитимии он разрешил меня от греха, когда узнал от Кассианы, что и она меня простила. Простил меня духовник, простила меня она, но сам себя я не простил, и не знаю, простил ли меня Бог. В моей глупой молодости я презирал ее из-за уродливого тела, а в горькой старости обожал больше всех на свете. Я понял, что моя душа была безобразнее и горбатее ее тела. Она стала для меня ангелом во плоти. Я не осмеливался дотронуться до нее, ни даже коснуться ее одежды. Через нее блистало небо некой неземной светлостью. Благодаря ей познал я Бога, вернулся к вере и к Церкви православной. От нее я узнал, что плотская любовь не имеет ничего общего с истинной, духовной любовью. Когда мы выехали из Сараева, я почувствовал приближение смерти. Тогда напряг я все силы душевные, чтобы поддержать тело, пока не приедем мы в монастырь. Сердце мое тяжело билось все эти дни. Я не хотел умереть в своей комнате. В этот последний час иду умирать на ее могиле, хоть я этого и не достоин. Это все. Прости меня, дорогой друг, и не допусти, чтобы твоя духовная радость в этом святом монастыре омрачилась хотя бы на один час из-за моей смерти. Через тебя завещаю я все свое имение монастырю Милешево, этому монастырю Святого Саввы и матери Кассианы. Оно для меня является прахом точно так же, как и тело мое. Прости и оставайся с Богом.