Каспер не любит множество - [4]

Он купил тихий дом на озере и полностью погрузился в работу. С утра Каспер надевал шлем и читал до обеда — он методично просматривал все научные публикации по астрономии, пока не дошел до позапрошлого века, где наивность стала перевешивать гипотетическую возможность найти здравое, но забытое зерно. Тогда он взялся за публикации по медицине, биологии, физике, и загрузил в свою память все самое интересное за последние двадцать лет.

После обеда он снимал шлем и полчаса дремал, а затем шел на прогулку. Затем начиналась работа. Каспер сидел в кресле, вставал, выходил на крыльцо и снова заходил в дом. Со стороны могло казаться, будто он слоняется без дела. Но что еще делать человеку, у которого вечно с собой в голове все необходимые заметки, компьютеры и научная библиотека? Горничная, повар, садовник — все домашние знали, что нельзя попадаться ему на глаза, когда идет работа.

За два года Каспер проделал немыслимое количество вычислений и написал кучу статей. Но Теория струн оставалась неприступной. Каспер пропахал, казалось, весь ландшафт струнных теорий, но лишь обнаруживал новые и новые горизонты. Он то усложнял теорию до непостижимо многомерных пространств, то снова сворачивал до двадцать пяти измерений, и даже до одиннадцати. Он применял самые разные преобразования. Он закачивал себе в память бесконечные экспериментальные данные самых разных лабораторий и пропускал их там через самые причудливые формулы и фильтры, пытаясь нащупать хоть какие-то закономерности. Но всё не сходилось, всё не клеилось. Теория струн со всеми своими бранчами оставалась той же, что тридцать лет назад у предшественников — с теми же проблемами и вопросами.

Иногда его навещала Самайра — рассказывала новости проекта и свежие сплетни. Возможно, она хотела чего-то большего, но Каспер был слишком увлечен наукой и слишком тяготился присутствием других людей, чтобы думать о семье. Похоже Самайра, обзаведясь шлемом, это вскоре поняла — по крайней мере она перестала в разговоре прикасаться ладонью к его плечу, как любила делать раньше.

Эрнесто навещал его лишь дважды — он был весь в делах, но бесконечно увлечен. Он часами рассказывал о суммах инвестиций, о том, какие заводы удалось выгодно перекупить, какие команды разработчиков переманить, и как бойко идет дело. Каспер не интересовался деньгами — теперь у него их было гораздо больше, чем нужно. А вот Эрнесто мог часами рассказывать о своих решениях по оптимизации. Обычно речь шла об оптимизациях производственных и налоговых, но Касперу это было безразлично. Не понравилось ему лишь упоминание про оптимизацию самой матрицы — насколько он понял Эрнеста, ее объем пришлось сократить, чтобы сосредоточиться на тех функциях и зонах мозга, которые оказались наиболее востребованы покупателями. Эрнесто с гордостью рассказывал, что самым главным его решением стал отказ от продуктовой линейки: единое устройство единой модели получалось сильно дешевле. Фокус-группы, маркетинг, анализ рынка — об этом Эрнесто мог говорить бесконечно.

Но Каспера продажи не интересовали, его интересовала научная польза — он все надеялся на интеллектуальный взрыв, когда каждый астрофизик обретет свой шлем, получит интеллектуальную мощь и наводнит научные журналы статьями. Каспер тайно надеялся, что чужие работы не опередят его, а помогут создать Единую Теорию Струн. Впрочем, никакого особого интеллектуального взрыва в научных журналах он не заметил, а отзывы коллег о шлеме звучали достаточно прохладно.

Все кончилось в один день, когда шлем сгорел. Как это произошло, Каспер не понял — просто его словно выключили посреди рабочего дня. Тумблер стоял в рабочем положении, но зеленый огонек не светился, хотя аккумулятор показывал полную зарядку.

Каспер бросился звонить Эрнесто, но не смог вспомнить номер — без шлема он не помнил вообще ничего, вся память осталась в проклятом устройстве. Помог найти номер повар Джоди — Эрнесто год назад оставил ему визитку, разговорившись про кулинарию..

— Вот уж не думал, что у тебя все еще работал первый образец! — удивился Эрнесто, выслушав сбивчивые объяснения. — Его в наш музей надо! Вместе с тем столиком из кафешки кампуса, где вы познакомились с Самайрой…

— Делать-то мне что? — перебил Каспер.

Эрнесто задумался.

— Я тебе сейчас нашего техника пришлю на дом, пусть глянет. А почему ты думаешь, что с памятью проблема? Обычно разъем питания отваливается, иногда процессоры горят, но чтобы память… Ты его копировать пробовал?

— Куда копировать?

— В другой такой же. Я думал, ты их уже штук десять поменял…

— Да где я возьму другой?! — заорал Каспер.

Эрнесто вздохнул.

— Дружище, ты когда в последний раз из своей деревни выезжал? У нас павильончики на каждом углу. Девяносто девять долларов сейчас стоит коробка. Все стандартные, соединишь кабелем со старым шлемом, запустится синхронизация, к утру вся память перенесется…

— Думаешь? — недоверчиво переспросил Каспер. — Попробую…

* * *

В городке Каспер действительно ни разу не был со времен покупки дома. Хотя дом был в двадцати минутах пешего хода. Каспер надел плащ, шляпу и отправился в город пешком. Шоссе сделало виток по берегу и пошло в горку. Изредка проезжали машины, и Каспер испугано шарахался. По обе стороны шоссе цвели желтым цветом какие-то бесконечные мелкие цветочки. Каспер помнил, что где-то у него запомнено их название. И название, и история открытия, и, кажется, из них еще добывали масло… Или топливо? Но то, где он все это запомнил, осталось лежать в кабинете на столе. А сами цветы казались тусклыми и не пахли — мир выглядел серым и мутным, словно сквозь запотевшие стекла очков.