Каспер и рождество - [7]

Вдруг, заглушая голос Харви, по кабинету запрыгали круглые, словно мячики от пинг-понга, сухонькие раздражающие звуки.

Это смеялся Хичкок.

В перерывах между несколькими смешками он шумно втягивал в себя воздух, издавая свое протяжное отвратительное «хх-хх-х-х». Пиво из банки выплескивалось на брюки Хичкока и на мохнатый ковер в гостиной, однако старик не обращал на это ни малейшего внимания.

Не прекращая смеяться, он запустил руку под кресло и ловко извлек оттуда коричневый кожаный портфель. Секунду спустя в его пальцах захрустела Очень Важная Бумага, подписанная самим губернатором штата.

– Когда вы прочтете вот это, уважаемый Х-харви, вы поймете, что даже ЦРУ не рискует подвергать сомнению информацию, исходящую от Реджинальда Хичкока!

Джеймс Харви поправил очки и близоруко уткнулся носом в документ. Старик, хихикая, прихлебывал пиво и почему-то подмигивал Биллу Кефирсону.

Кэт услышала свое частое неровное дыхание.

«Какая отвратительная личность... Он похож на ростовщика. Или, скорее, на смотрителя городской свалки. Удивительно, что мистер Кефирсон, всегда такой чопорный, рискнул появиться в компании этого типа. Да что там – появился! Мэр сидит, как первоклассник на открытом министерском уроке. Он даже боится раскрыть рот! Увольнение, инкубы, оборотни... Зачем Хичкок говорит все это? Почему он ведет себя, как самая большая шишка во Френдшипе?»

И тут девочка увидела, как волосы на голове ее отца, и без того взъерошенные, вдруг зашевелились сами собой. Доктор Харви побледнел и оторвал взгляд от бумаги.

– Кажется, губернатор сам предложил мою кандидатуру на это место, – медленно произнес он. – Я его не просил об этом...

– Именно так, господин Х-харви! – обрадовался старик. – Ваша догадка верна на сто двадцать процентов! Именно поэтому губернатор имеет полное право попросить вас свалить отсюда к чертовой бабушке!

«Да как вы смеете ТАК разговаривать с моим отцом!!.» – чуть не закричала Кэт.

Она бы и крикнула – кроме шуток! – если бы в следующую секунду ее плеча не коснулась чья-то прохладная рука.

Вздрогнув так, словно ее дернуло электрошокером, Кэт резко обернулось.

На нее смотрело невероятно бледное (куда бледнее, чем снег на Кладбищенском холме) лицо Каспера.

– Тихо, – прошептал он, приложив палец к губам. – Нам не стоит обнаруживать себя.

Девочка продолжала молча вопросительно смотреть на него – она решила, что, пожалуй, не сможет сейчас говорить шепотом. У Каспера был такой вид, словно ему было известно несколько больше, чем Кэт.

– Тс-с, – повторил малыш, прижимаясь ухом к двери.

Лицо его приобрело сосредоточенное выражение.

...Джеймс Харви как-то потерянно смотрел на Кефирсона. Очень Важная Бумага, которую он продолжал держать в руке, дрожала, издавая ритмичный металлический звук.

– Вы читали это? – спросил он у мэра.

– О да, – с судорожным вздохом произнес мистер Кефирсон. – Конечно, вы неплохой специалист... Эдакий, – мэр неопределенно повертел в воздухе рукой, – романтик. Поэт, менестрель своей профессии. Э-э... Мда... Но, по правде говоря, господин губернатор уже не раз обнаруживал политическую дальновидность. В позапрошлом году он, например, сумел предвидеть, что цены на уголь упадут, и тут же рассчитал девяносто тысяч уилтонских шахтеров… И что вы думаете? Мало того, что цены на уголь упали – угольная промышленность в штате вообще загнулась на корню!

В свете настольной лампы мелькнул носовой платок мэра. Он методично вытер пот со лба и затылка.

– Во-от... – протянул мистер Кефирсон.

– Так что, надо думать, если губернатор рекомендует администрации Френдшипа немедленно воспользоваться услугами профессора Хичкока, то он знает, что делает.

– Почему же губернатор не позвонил в Уипстофф? – удивился Джеймс Харви. – Ведь у меня есть телефон... Да и факс тоже имеется!

Психиатр повернулся и зачем-то извлек из-под груды бумаг отказавший еще на прошлой неделе факсимильный аппарат, слов- | но полагая, что гостям прямо-таки необходимо удостовериться в его наличии.

– Вот, смотрите!

И тут, к величайшему изумлению Харви, факс, который последние дни решительно отказывался подавать признаки жизни, вдруг пронзительно, с издевочкой, пикнул, требуя принять сообщение.

Харви чуть не выпустил его из рук.

– Это еще что такое? – пробормотал он, дрожащим пальцем нажимая на клавишу.

Аппарат деловито загудел и спустя минуту злорадно вывалил свой белый шуршащий язык – лист бумаги, испещренный мелкими печатными буквами.

– «Уважаемый господин Харви, – полушепотом прочитал психиатр, – сожалею, что ваше пребывание на посту директора Френдшипского национального парка оказалось столь кратким... Метод научного прогнозирования аномальных явлений профессора Хичкока оказался столь убедителен... Очень сожалею... И тем не менее... Вы останетесь в истории как первый директор этого уникального учреждения... С наилучшими пожеланиями, губернатор Симмонз»... Что это за чушь, господа?

Папочка Джеймс уронил-таки факсимильный аппарат. Он до сей поры отказывается признаваться, что сделал это нарочно – ведь факс принадлежал не ему лично, а СТОЯЛ НА БАЛАНСЕ (Харви, воспитанный в духе почтения к государственной собственности, всегда произносил это слово свистящим шепотом). Но так или иначе руки его разжались и злосчастный аппарат сначала врезался в угол письменного стола, а затем ухнул на обогреватель, стоящий на полу. Когда мистер Харви заставил себя глянуть под ноги, то обнаружил там лишь трубку да осколки серой пластмассы, опутанные тонкими разноцветными проводами.