Кащей и Иван - [6]

— Поеду, — с радостью отозвался Иван, не задумываясь.

— Ну тогда завтракать и в путь. Дорога неблизкая и придется плыть на корабле.

* * *

Иван был счастлив. Он никогда в жизни не ходил по морю-океану. Он никогда и не мечтал оказаться на борту корабля и стоять у бортика вглядываясь в даль, туда, где небо сливается с водной гладью.

— Я смотрю, тебе нравится наше путешествие, — неожиданно раздался ласковый голос Кощея над самым ухом Ивана.

Обернувшись, добрый молодец с минуту разглядывал теплую улыбку, которая не сходила с губ Бессмертного за время их знакомства.

— Да, очень. Даже помыслить не мог, что оно такое большое.

— Да, оно такое, — усмехнулся Кощей и оперся руками о перила, всматриваясь в даль. — Удивительно, правда? Мир такой огромный.

— Да, — согласился Иван, поглядывая на Кощея.

Ему опять казалось, что тот взгрустнул. И захотелось Ивану взбодрить попутчика, хотелось услышать искренний смех.

Бессмертный словно почувствовал взгляд добра молодца, обернулся к нему, и улыбка его стала еще горче.

— А ты такой единственный, Ванюша. Я исколесил весь свет, был во многих странах, но ты рождался только в тридевятом. Не знаю почему. Пришлось и поселиться там, чтобы иметь возможность с тобой встретиться.

— Я хотел спросить, ты всё время говоришь, что мы с тобой раньше встречались.

— В твоих прошлых жизнях, Иван, — с готовностью ответил Кощей.

Их взгляды встретились, и Иван запутался в своих чувствах. Что-то странное происходило с ним. Что-то тянуло его к Кощею, словно они и вправду были старинными друзьями, как говорил Бессмертный. Иван вздрогнул, когда холодная ладонь накрыла его, покоящуюся на перилах. И тут же Ваня стал вспоминать, раз за разом переживая свое рождение, встречу с Кощеем. Обмирал от того, как озлобленно срубал голову Бессмертному, не замечая улыбку на бескровных губах и нежность в черных глазах. Он в этот момент чувствовал только холодную решимость уничтожить ирода. Погружался с одинокие холодные дни, которые были и в этой жизни. Вновь умирал, с радостью принимая этот дар, чтобы опять возродиться.

Очнулся Иван в бережных объятиях Кощея, который прижимал его к себе, успокаивал. А из глаз Ивана текли слезы, и душила странная безысходность, тоска.

— Прости, — прошептал добрый молодец, отстраняясь.

Он покраснел, удивляясь своей слабости. Никогда прежде не ревел, а тут сами льются. Кощей опустил руки и насмешливо рассматривал понурого Ивана. Он понял, о чем пригорюнился добрый молодец, вновь поражаясь доброте душевной и простоте наивной. И не выдержал, заключил его в крепкие объятия, вороша золотые кудри, бодро выкрикивая, чтобы разогнать черную грусть из добра молодца:

— Не за что, Ванечка! Судьба у нас такая: тебе рубить, мне умирать! Главное, что это ты, Вань. А то, что убиваешь, так привык уже. Первый раз самый обидный был. Глупо же получилось.

— Ну, да, — согласился Иванушка.

Высвободившись из рук Кощея, он улыбнулся, вспоминая, что запнулся о тело убитого зайца и упал, выставляя меч. Просто чудом угодил смеющемуся душегубу проклятому в грудь. Хотя не смешно ему было, а грустно. Вспомнил Иван многое и поразился слепоте своей.

— Ты добрый, — выдал он Бессмертному, отворачиваясь. Оперся о перила, всмотрелся вдаль и продолжил:

— И баба Яга очень добрая и милая. Думала, я не заметил, что челюсть вставная, а сама она молодая, да пригожая. И Волк твой добрый. Ведь помогал мне всегда, ни в чем не отказывал.

— Да как тут откажешь, — подал голос Серый, — он же любит…

Но неожиданно умолк и заскулил.

Иван обернулся и рассмеялся над тем, как Кощей одной рукой держит пасть Волка, не давая ей раскрыться, а тот язык прикусил и скулил, жалостливо глядя на Бессмертного.

— Отпусти его, Кощей, — попросил Иван, положа руку на плечо мужчине. — Ему же больно. Я и так понял, что ты любишь помогать всем, только стесняешься этого.

Бессмертный вздохнул и разжал пальцы.

— Что ж ты добрый такой, Иванушка? Кроме добра вокруг себя ничего и не видишь больше, — в сердцах выкрикнул Бессмертный, зарываясь руками в волосы.

Корона не выдержала и скатилась, но упасть ей не дал добрый молодец, вовремя подхватив. Он обеспокоенно дождался, когда Кощей успокоится, теряясь в догадках, отчего тот впал в бешенство. И только когда Бессмертный опустил руки, спокойно подошел и вернул корону на ее законное место.

Кощей застыл, удивленно глядя на юношу, следя своими черными глазами. Волк перестал скулить за спиной Ивана.

— Простите, Ваше Величество, больше слова не оброню, — заискивающе пообещал Серый Волк.

Бессмертный словно вспомнил о его существовании, жестко ответил ему:

— А кому обронишь, век говорить не сможешь.

— Не надо, не ругайтесь, — попытался помирить их юноша, погладил рукой Кощея. — Может, отобедаем? Есть вдруг захотелось.

— Ты про бабу Ягу поподробнее рассказать можешь?

— А что о ней говорить? — смутился Иван, не желая вспоминать, как та потешалась над ним, хватаясь на живот.

— Что она тебе рассказала. Откуда знаешь, что она молодая?

— Да там глупо всё получилось.

— Да ну! — воскликнул Волк и тихо закашлялся. Иван заботливо постучал его по спине, от чего тот еще сильнее закашлял.