Карты мира снов - [12]

Шрифт
Интервал

Так что все, что происходило дальше с ней в жизни, все подгоняла к возможному от небес наказанию, возмездию, и опасалась уж слишком мирозданием вертеть, боясь выпросить ненужного, нехорошего.

Растет пацан хорошим человеком. Хоть и трудно ему приходится. Но разве ж можно учить его, в такие вот годы, чтоб слабых не замечал, пер напролом. Еще неизвестно, чем Гришкина злоба к нему же вернется, вон мать у него больная насквозь, а отец не просыхает, себя временами не помнит, с похмелья-то.

Пожалеть — пожалею всегда, решала Марина, замачивая в летней маленькой кухне белье в цинковом корыте, и, если надо, к родителям Гришки сама схожу. Да и Гришке ухи пообрываю, пока меня не перерос. Но тыкать сыну, чтоб сам свиньей становился, не буду. Авось перемелется и так.


Остров был виноват в том, что Андрейка все же получил от Гришки на полную катушку. Или наоборот, думал он после, сидя за старым заброшенным домом, на который сверху осторожно поглядывали ранние звезды. Давно пора идти домой, но как явишься, если рожу всю перекосило и вместо глаза узкая щелочка. Хорошо, хоть нашлась бочка с водой, кровь смыл. Наоборот, спохватился Андрейка, ерзая на жесткой доске, положенной на два камня, и осторожно трогая пальцем разбитую губу, я же думал, насчет наоборот. Может, он меня спас, остров, которого на самом деле нет.

Остров был его тайной. Не потому что совсем уж таинственный, просто здорово было иметь тайну, свою собственную, ни от кого не полученную.

Мелкая бухта Рыбацкого лежала зеркалом, в отлив зеркало разбивалось на несколько огромных зеркал, подернутых рябью, и они сверкали то яростно, то совсем нежно, если раннее утро или самое начало вечера. Глубина начиналась так далеко, что рыбацкие ялы уходили сыпать-выбирать сети не от поселка, а чуть ли не за километр от него, влево. Там край бухты заворачивался плавным дымчатым холмом, на нем, как на размытой картинке виднелись далекие коробочки коровника, а поверху — мачты радиовышек. Этот край всегда был в дымке и всегда без ярких красок. Особенно по сравнению с блеском водяной глади на мелководье у длинного пляжа. Правая сторона — совсем другая. В воду спускался каменный мыс, тяжелый и грубый, от него в сторону поселка торчали из трав отдельные глыбищи, будто какой великан пнул железной ногой по мысу и раскатились от него обломки. Летом солнце вылезало из-за скал, они становились черными, чернущими — держали на себе ночь, не отпускали. А потом начинали пылать яростным, почти белым цветом. Солнце поднималось совсем высоко, скалы играли тенями, пряча их в разных местах, удлиняя и укорачивая. И к закату загорались красивым желтым оттенком, совсем не каменным, а вроде как один сплошной кусок золота.

Ну, не совсем уж золото, поправлял себя Андрейка, уходя за пределы поселка, подбираясь к крутому изгибу мыса, создающему тихий затон перед скалами, не совсем они золотые, но точно — не камень.

Много всякого он воображал, бредя зимой по тугому подмороженному песку, а летом — по щиколотку в засыпающей воде. И как приедут искатели, раскопают в камнях ямы, и окажется, что под замшелой, испачканной глиной и травами поверхностью — чистое золото, большущими кусками. И что в самой скале на конце мыса есть тайная пещера, в которой живут… русалки, может, а может сам капитан Немо. Или странные подземные звери, которые питаются светом, что пролезает в дыры.

И однажды, стоя рядом с тихим затоном, оторвал глаза от позлащенных солнцем скал и увидел странное. Не придуманное, а на самом деле. Глаза его смотрели на линию горизонта. И видели. Там, точно напротив, привычную линию горизонта, поднятую мелкими равномерными гребешочками, разрывала возвышенность, дымчатая, почти незаметная по высоте, но она была — и чайки вились именно над ней. Висело повыше пухлое облачко, одно, без толпы. Андрейка смотрел изо всех сил, досадуя, что в глаза натекают слезы. Вроде видел, а вроде и нет. Бинокль бы, но за ним нужно возвращаться. Может, там умер кит? Лежит огромная туша, и чайки-пиратки над ней. Но думать о бедном ките было грустно, и он продолжил думать про остров. Вдруг он вышел из воды? Поднялся ночью, стряхивая с боков струи, и встал, ждет, когда его высушит осеннее солнце.

Андрейка постоял еще, вспомнил, что обещал маме натаскать воды из колодца в огород. И быстро ушел, обещая себе вернуться завтра, уже с биноклем. Отец был в рейсе, а то он спросил бы его. Других спрашивать не хотелось. Андрейка привык к тому, что детские вопросы вызывали смех или полное невнимание, а тут еще — про какой-то остров. Если тот, правда, поднялся из воды, печально понимал он, весь поселок гудел бы. Рыбаки и там ходят, не только в сторону заката. А если вчера его не было, а сейчас вдруг есть, получится, что сам Андрейка растрещал о волшебном событии, и все про него узнают, ломанутся туда на ялах и байдах. Его, конечно, не возьмут.

Совсем вечером, складывая тетрадки в сумку, он вдруг понял еще одну вещь. Он не возьмет бинокль. Вдруг тайна сразу исчезнет. А ему хотелось, чтоб побыла еще.

Остров не исчезал совсем. И остался только его тайной, потому что рыбаки, уходя к горизонту в лодках, что напоминали черные бусины на одной веревочке, проплывали его, считай, насквозь, но в поселке никаких разговоров и никаких после лова новостей. Может быть, так показывало море, понимал Андрейка, испарения всякие, и низкие облака. Над меляком, например. Но раньше не было — это раз. И все время одинаковое. В плохую погоду не видно, в хорошую — затянуто дымкой, в сырую, когда все четкое, будто нарисовано острым карандашом, — казалось, можно пробежать по воде, заскочить на пологий берег, кинуться к плавному горбу середины, и там скатиться на другую сторону.


Еще от автора Елена Блонди
Княжна

Вы думаете, что родиться княжной это большая удача? Юная княжна Хаидэ тоже так думала. Пока в её жизнь не вошло Необъяснимое…


Хаидэ

Заключительная часть трилогии о княжне Хаидэ.


Второстепенная богиня

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Insecto: Первая встреча

Древний рассказик. Перенесла из другого раздела. Поправила…


Море в подарок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дискотека. Книга 2

Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.


Рекомендуем почитать
Лоухи – Хозяйка Севера, Колдуны на троне, Оренбургский сфинкс и др.

Чудеса, загадки, мистика, феномены и тайны, которые по сей день будоражат человеческое воображение…


Песчаный фён. Часть первая

Будущее, в котором наступил долгожданный мир, и человечество покоряет космос. Колонизируются далёкие Марс, Юпитер, Сатурн. Все равны, но все ли довольны? Человечество стремится к далёким звёздам, но понимает ли оно себя? И вот, в один из октябрьских дней, предвидя крупный кризис, американский делегат при Правительственном собрании Земли, предлагает спасительную резолюцию. Казалось, что может пойти не так спустя пять лет? Ничто… Но если вспомнить, чем выложена дорога в ад? Люди забыли своё прошлое полное великих ошибок, ошибок, которые надеялись помнить и не совершать вновь. Автор иллюстрации — Ольга Калинина.


Привет из Чикаго. Перевод с американского на русский и обратно

Жизнь до отъезда в США описана автором в мемурах "Моя наша жизнь". Прожив в США более 20 лет, автор на основании личного опыта сравнивает типичные жизненные ситуации, как они бы выглядели в США и России, особенности поведения, социальные аспекты и общее биополе обеих стран. При этом сравнивается только то, что поддается сравнению, без намерения ставить отметки, где лучше. Все фото – из архива автора.


Горящая рана

Земля давно погибла вместе с солнечной системой, а человечество перебралось на Юплурий, где под куполом появился город. В нем выросло два брата, они стали исследователями и вместе со своей командой изучали планету. Хоктис был немного младше Гинвена, и именно ему было суждено столкнуться с одной из загадок нового дома. Но было ли это загадкой? Было ли это на самом деле? Что не так с Юплурием или с братьями? Может ли сон быть реальностью?


Котик в космосе

Что коту в космосе делать? Бегать, прыгать в невесомости слабо получается, да ещё гулять не выпускают. Кроме хозяина Миши на космическом корабле никого и нет. Вот и приходится коту по кличке Фима наводить суету в космическом корабле и доказывать гравитации свой титул хозяина космоса, пока молодой учёный работает над своим изобретением.


Вырождение Испанской ветви Габсбургов

Период испанских Габсбургов называют «Золотым веком Испании». В 1700 году со смертью Карла II Околдованного, одного из самых инфантильных, слабых и измученных болезнями императоров, золотой век закончился, пришедшая на его смену изнурительная война за испанское наследство разорила некогда великую империю. Сейчас мы постараемся ответить на следующие вопросы: Кто и почему “околдовал” императора Карла II? К чему приводят кровосмешения в родословной? Как бесплодный, инфантильный наследник престола развязал крупный европейский конфликт начала XVIII века?



Карты и сновидения

Третья книга трилогии.