Картонные стены - [76]

– Не так.

– Вот видите! При этом в вас есть достоинство, у вас есть профессия.

– Быть женой и хозяйкой тоже профессия. А у Алины, что, не было достоинства? – невольно усмехнулась Самоварова. – Я как раз много слышала об обратном.

– Вы слышали о ней то, что она ожидала о себе услышать. Это, знаете, как фильтры для инсты – ваши подписчики увидят ровно то ваше лицо, которое ожидают, заходя, увидеть.

– Алина, насколько я знаю, не любила соцсети.

– А лучше бы любила! Иногда нарядная пустота способна прикрыть нелицеприятную правду.

– Она и прикрылась на время. Например, таким, как вы, экстравагантным дизайнером, обустроившим ей дом в элитном поселке. Только хватило ее ненадолго.

Жасмин смахнула с лица свою длинную розовую челку.

– Я вам про это и говорю… Алина почему-то решила, что ее место в этой матрице, где муж – статус – ребенок – дом и есть смысл женского существования. Но когда мы себя обманываем, наша сущность непременно взбунтуется, выдав в виде протеста какой-нибудь синдром.

– И что же у нее был, на ваш взгляд, за синдром?

– Хрен его знает, я же не психолог… На стреме она всегда была, понимаете? Как человек, каждую минуту ожидающий неприятного звонка. Помню, ей было некомфортно в общественных местах. А некоторые вещи, на которые другая не обратила бы внимания, вызывали у нее неадекватную реакцию. Как-то в одном гипермаркете она увидела девочку, которой мать не купила какую-то копеечную игрушку. И этот эпизод моментально выбил ее из колеи – она сжалась, глаза потемнели, а после, запрыгнув в свою машину, быстренько со мной распрощалась, хотя по плану мы должны были посетить еще пару мест.

– Думаю, у нее началась паническая атака.

Жасмин глубоко затянулась.

– Возможно… И она могла бы со мной этим поделиться. А что? Сейчас они, по статистике, чуть ли не у каждого третьего. Где-то прочла, что уровень тревоги школьника средних классов подобен уровню тревоги пациента психиатрической лечебницы пятидесятых годов прошлого века. А куда деться? Это естественная, как насморк или понос, реакция организма на внешние раздражители, коих у нас в избытке. Но для Алины имидж превыше всего – разве она посмела бы признаться кому-то в том, что ей плохо?

«Да ей сложно даже в своем дневнике в этом признаваться», – промелькнуло в голове у Варвары Сергеевны.

По почерку Алины, местами скорому и рваному, словно она хотела через буквы побыстрее выплеснуть из себя невероятное напряжение, Варвара Сергеевна уже научилась распознавать состояние, в котором находилась девушка, когда обращалась к единственному, кто готов был ее выслушать, – красному, с замятостями по краям обложки от вцепившихся в него ногтей дневнику.

– Знаете, меня уже несколько дней мучает один вопрос, – после паузы продолжила Самоварова. – Почему внутреннее и внешнее убранство дома кардинально различаются в стилях?

– Я постоянно им об этом говорила! – нервно хохотнула Жасмин. – Но Алина, ссылаясь на пожелания мужа, настаивала, что внутрянку нужно делать в стиле ретро. Я как профессионал могу хоть холодильник «ЗИЛ» в интерьер «Эрмитажа» эффектно запихнуть, но, если честно, лично я терпеть не могу этот стиль. К тому же в последние годы его только ленивый не эксплуатирует. Иконы, комоды, картины, патефоны – дышать среди этой присыпанной пудрой пыли нечем! Подобные клише – словно всхлип утопающего. Я понимаю, через визуализацию многие все еще пытаются уцепиться за так называемые скрепы: преемственность поколений, повсеместное и обязательное воцерковление, а в этот компот еще и ностальгию по кровавой сталинской эпохе с ее лепниной и грузным хрусталем пытаются примешать. Зачем? Мы живем во времена технологий, которые, развиваясь, гарантируют нам удобство, простоту и комфорт.

– И которые постепенно превращают нас в роботов, отдаляя от так называемых скреп.

– Да прекратите вы! – отмахнулась Жасмин. – Вдвойне обидно слушать, когда о сгнившем хламе будто бы даже печалится образованный и самодостаточный человек.

– Спасибо за столь высокую оценку, – прижав к груди руку, поклонилась Самоварова.

Сделав вид, что не замечает иронии, Жасмин снова затянулась щиплющей глаза и ноздри сигариллой и с видом завзятого эксперта из ток-шоу продолжила:

– Когда человек находится сознанием в прошлом, а не в будущем, рефлексирует и пытается что-то там раскопать – это и есть самый настоящий признак депрессии. Мне кажется, Андрею было не столь принципиально, как отделывать дом, что внутри, что снаружи. Помню, он с энтузиазмом принял мое настойчивое предложение выполнить экстерьер дома в лаконичном современном стиле. Но, общаясь с Алиной, я чувствовала, что она, зациклившись на тяжелой дубовой мебели, паркете и фарфоровых пастушках, пыталась словно заново что-то перекроить в своем прошлом. По мне, все это скучный хлам… Да еще за приличные деньги. Зато снаружи дом получился конфеткой, а? Когда бандерлоги Ливреева закончат, фото с наружной отделкой филатовского дома пойдут в хороший журнал. Я уже договорилась, – с нескрываемой гордостью подчеркнула она.

– Поздравляю… Я поняла ваше отношение к тому, что вы называете скрепами. То есть желание Алины иметь полноценную семью, свить для нее просторное гнездо, которое, возможно, отражает ее внутренний мир, вы считаете хламом? – неожиданно для себя разозлилась Варвара Сергеевна.