Картины эксгибициониста - [83]

— Но это песня!

— А кто сказал, что моя тема не может стать песней?

— Когда ты доиграешь до конца весь этот эзотерический мусор, в зале, блять, никого не останется, — умолял Грег.

Вмешался Дэвид: «Грег, а в чём проблема хотя бы попробовать?»

— Да, — воскликнул Карл. — Я вещь даже не слышал. Может она и полная чушь, но я думаю, что сомнение в данном случае трактуется в пользу маэстро.

— Поверь мне, это не правильное направление для нового альбома, — ответил Грег.

— А какое оно? Ты что–нибудь уже написал? — поинтересовался Джон.

— Нет, но…

— Ну и что нам терять? Попробуйте завтра в студии.

— Я скажу тебе, что терять — студийное время, записывая хлам. Вот, что, нафиг, терять!

— Вам придется играть в любом случае, потому что слишком поздно отменять бронь, — ответил Дэвид.

Так всё и произошло! На следующий день Эдди Оффорд сразу ретировался в аппаратную. Он почуял грозу в атмосфере, которая может сама управлять 16–дорожечным пультом. Грег выбрал нужный карандаш из обширной коллекции и открыл новенькую нотную тетрадь.

— Какие там ноты? — спросил он, надувшись.

Вряд ли бы кто–то желал начинать с таким отношением вояж в неизвестность, вцепившись в борта корабля, который всё равно потонет. Но дыры нужно заделывать.

— Фа… Си бемоль… Ми бемоль… Си бемоль… Ля бемоль… Ми бемоль…

— Погоди! Дай мне сперва первый кусок выучить, — Грег упражнялся до необходимой скорости, а затем записывал новые ноты.

Я проигнорировал тот факт, что он писал свою часть заглавными буквами на нотном стане. С таким же успехом можно писать и на чистом листе бумаги. Что ж, так хоть можно проследить, что записаны правильные ноты. Последующие куски разучивались в сходной манере. Два дня спустя музыка было полностью переложена, и мы приготовились к записи. Ушли тучи сомнения, Грег полностью отдался работе, у которой даже не было названия.

— Добавь туда синтезатора, Карл — сюда гонга!

Я вздохнул с облегчением. Меня не волновало, кто сидит в кресле продюсера, моя безумная композиция пошла дальше, чем я рассчитывал. Первая песня, в которой по моему расчёту споёт Грег, пришла быстро. Но я опасался, что изменения испортят дальнейшее развитие. Основное трезвучие состояло из нот си бемоль, ми бемоль и соль в тональности до, неожиданно переходящее в до–диез — именно это меня беспокоило. Как оказалось, зря. Моих вокальных воплей под те же аккорды оказалось достаточно, чтобы настроить людей на нужный лад. Покатило хорошо, и в результате альбом «Tarkus» был записан всего за две недели! В качестве награды мы экспромтом сыграли рок–н–ролльный номер “Are You Ready, Eddy?” в честь нашего инженера Эдди Оффорда и его 16–дорожечного агрегата.

Во время записи в студии Advision, леди, приносившая чай, имела обыкновение появляться в самый неподходящий момент, громко спрашивая на своём гнусавом кокни–акценте, напоминавшем рядового Добермана из сериала Bilko. Её предки были родом из Греции, и она питала слабость к узо[54], а вовсе не к листьям и кипяченой воде, которые она готовила в студийной кухне. Неудивительно, что она вломилась на нашу вечеринку, предварительно глотнув из бутылки, спрятанной под раковиной. Сунув голову в студию, она проскрежетала: «У них есть только ветчина или сыр ('am or cheese)», имея в виду магазинчик на углу Госфилд стрит.

Карл очень точно её изобразил и позвал леди в студию, чтобы она произнесла эту фразу в микрофон.

— They've only got 'am or cheese, — сказала она сквозь нос.

Группа чуть не лопнула со смеху, а она гордо покинула студию. «Эй! Я попаду на пластинку?»

Мы кивнули.

— Погодите, пока я не скажу внукам, — и она направилась в кухню отпраздновать очередным глотком из–под раковины.

Во время обеда я заехал в студию и увидел, что все собрались вокруг картин молодого студента. Глядя поверх спин, я мельком увидел нечто похожее на броненосца с оружием, произрастающим прямо из него. Грег познакомил меня с художником — Уильямом Нилом. Наши взгляды с Грегом сошлись, что музыка совпадает с образами Уильяма Нила. Грубые, научно–фантастические, анти–дарвинистские. Чем больше я смотрел, тем больше музыка срасталась с картинами и наоборот.

На следующий день по дороге из Суссекса я придумал имя центральному персонажу картин Нила. Оно может базироваться на образе выдры по имени Тарка[55]. По дороге я подобрал более правильное название. Таркус звучало очень выигрышно. Я предложил имя Грегу. Ему понравилось. Картина вдохновляла нас при живой записи «Картинок с выставки», пользовавшихся большим спросом.

Мы выбрали ньюкаслский Сити Холл, будучи уверенными, что там нам окажут горячий приём. Я ещё понадеялся, что мне удастся использовать их церковный орган. Мне дали разрешение после того, как я пообещал профсоюзу, что не буду втыкать в него ножи. С записью живого выступления возникли сложности. Если я собирался играть вступление «Променада» на консоли духового органа, мне потребуется несколько секунд, чтобы добежать до сцены. Карл предложил в этот момент продемонстрировать навыки в выбивании пресс–ролла одной рукой, чтобы я как бешеный успел добежать до клавишных к началу «Гнома».

Грег кое–как согласился прослушать записи. Он боялся, что из–за классического содержания ELP начнут сравнивать с их завязью — The Nice. Он не хотел, чтобы «