Картины эксгибициониста - [70]

Я остановился в отеле, немного освежился и переоделся. Считалось, что видеть будущую жену до церемонии бракосочетания приведёт к несчастью. Честно говоря, я сам себя не хотел видеть, но, узрев мини–бар, посчитал, что удача и собственное состояние могут значительно улучшиться.

Глаза покраснели от недосыпа и алкоголя. Нетвёрдой походкой я направился к своему месту, Элинор начала шествие вдоль рядов.

— Дин фаардли, каддоодли взятен сморгасборген дин женен домен навсегда. В тупизне и эльфах? — спросил священник.

Я гордился, что понимаю датский, хотя произношение пастора смущало, но на всякий случай кивнул. Во всяком случае, даже будучи пьяненьким, я осознал, что церемония подходит к концу. Небольшая встряска кофеином, чтобы слегка протрезветь (но не до конца), чёткое осознание, что такое дело не может оставаться второстепенным. Никаких сомнений в серьезности и волшебства происходящего. Я согласился по всем пунктам. Церемония закончилась, мы были уже на пол–пути по дороге от церкви, и отец хлопнул меня по плечу.

— Когда ты наденешь кольцо?

— Что?!

— Твоё кольцо у меня кармане. Я же твой свидетель, забыл что ли?!

Пока мы шептались с Элинор, оба клана выглядели озабоченными. В Дании считалось нормальным и необходимым приехать в церковь с кольцами на пальцах, чтобы священник благословил брак.

Разворот на сто восемьдесят градусов, свита вновь подошла к пастору, который уже покидал собор, вероятно, чтобы пропустить парочку «Карлсбергов».

— Ммм, кольца. Мы забыли про них.

Несколько взмахов руками над нашими головами, волшебные слова, произнесённые гораздо быстрее, чем в первый раз, закрепили наш брак.

Впервые о распаде группы я услышал от Тони Стрэттон–Смита, — вспоминает Брайан Блинки Дейвисон. — Тони позвал меня в офис поздним воскресным вечером и сказал, что Кит принял решение прекратить действие группы после предстоящего тура.

В последнее время было много разочарования из–за отсутствия заметного прогресса в игре Ли… отсутствия интереса в улучшении мастерства.

В какой–то момент Кит хотел заменить Ли, мы с Китом вели продолжительные разговоры об этом. Рассматривали Грега в качестве замены, но я не смог работать с тем из–за его замашек суперзвезды. Далее, мы рекомендовали Ли более тщательно заниматься на басу. Думаю, на Ли это возымело действие, и некоторое время всё казалось в порядке.

Мне кажется, группа только закончила запись «Five Bridges», и мы несколько дней интенсивно репетировали с Лондонским филармоническим оркестром для концерта в Фестиваль–холле, где планировалось представить сюиту и другие популярные песни и инструментальные композиции из нашего репертуара. Группа обычно ходила в Speakeasy, чтобы отдохнуть после репетиций — вместе или по отдельности, иногда встречаясь там. После последней репетиции я отправился в клуб с друзьями из группы Family, чтобы немного выпить. Должен вам признаться, что перед тем, как идти домой, я выкурил траву. Мы выпили и чувствовали себя весело и расслабленно. Вдруг вошел Кит и уселся между Роджером Чепменом и мной.

Кит немедленно начал грузить списком последних срочных изменений. Ни время ни место не соответствовали обсуждению, и честно говоря, я спросил себя: «Что этот парень возомнил о себе?» Кит испортил вечер, о чем я ему и сообщил.

К сожалению, в результате мы послали друг друга куда подальше. Кит рванул из клуба, а я был зол как чёрт.

Утром я переосмыслил ситуацию. Я не был к нему внимателен, в конце концов, то был единственный момент, когда можно было обсудить изменения, ведь он собирался лететь в Копенгаген на собственную свадьбу, и мы не увидимся до самого концерта.

И вот нас позвали в офис Тони. Игра Ли улучшилась ненамного, Кит и я много ругались, что, я думаю, ранило нас обоих, поэтому он принял решение двигаться дальше самому. Тони сообщил нам, что Кит закончит тур и покинет группу.

Атмосфера в группе стала ледяной, кульминацией чего стала запись на ВВС. Кит полностью закрылся от нас, от преданности к музыке, творчеству, дружбе и годам успеха. The Nice закончили на минорной ноте, как и все нерешенные конфликты.

В последние годы были сделаны поправки в существующее положение, и всё теперь в порядке.

Жизнь в семейном гнезде протекала практически идеально. Вдруг как–то ночью в холле зазвонил телефон, вызволив меня из цепких объятий сна. Я глянул на часы: три утра. Пришлось перелезть через Элинор и ковылять к аппарату. «Аааа, алло?!»

— Здорово, мужик! Грег звонит. Извини, я тебя разбудил? Слушай, я тут подумал. Мы должны собрать группу. Я хочу играть с тобой, чувак.

Что–то внутри меня сделало стойку, но я тогда не разобрался, что именно. На столь позднее вторжение я отреагировал на автопилоте и просто пробормотал: «Отлично, поговорим об этом утром».

— Какого чёрта звонят в такую рань? — спросила раздраженно Элинор из–за того, что кто–то нас разбудил.

Когда я ей объяснил, она перевернулась на другой бок, простонав: «Удачи и спокойной ночи!»

Вечером я нанёс Грегу визит. Бутылку превосходного красного вина открыла вульгарного вида блондинка с накладными ресницами. Как она это сделала, я так и не понял. Я полагаю, что Грегу нравились женщины с необычными талантами.