Картины эксгибициониста - [44]

«Америка» — последний сингл The Nice. США оскорблены и на то, что произошло, ответили статьей в New York Herald Tribune, где сказано: «В США сожжение флага расценивается как преступление, заслуживающее смертной казни, но в Англии к этому относятся всего лишь как не очень славному поступку».

The Nice ответили через Кена Мьюиса, генерального директора Immediate Records: «Люди по всему миру чувствуют необходимость выразить свои мысли и чувства по поводу американской трагедии, и каждый человек должен использовать средство выражения по мере своих возможностей. Постеры с изображением продуктов насилия будут выпускаться нами и в дальнейшем.

The Nice искренни в сострадании американцам и продолжат выражать свои эмоции любыми доступными способами».

Встреча The Nice с Тони Стрэттон–Смитом в его офисе над клубом «Марки» по Уордор стрит зацементировала связь, изначально столь зыбкую, что могла развалиться в любой момент. Всё, что хотел Тони — всего лишь обычное письмо о взаимном согласии. Это был подлинный акт альтруизма, и у нас появился менеджер!

«Я хочу вас познакомить с очень важным журналистом, который завтра возьмёт у вас интервью, — заявил Тони в тот день в клубе «La Chasse». — Он сидит в баре. Вас стоит предупредить: он любит мальчиков».

То, что меня отнесли к категории «мальчиков», особо не напрягло. При знакомстве гораздо сильнее напрягла его интоксикация, отчётливо проступавшая в неразборчивой речи. И сразу стало очевидно, что никакого конструктивного диалога не будет. Где–то в самом начале беседы он без предупреждения дотронулся до моей «сосиски» (или «свадебного инструмента», если хотите). Последний раз, кто это делал, был школьный доктор, который попросил раздеться и кашлять пока, он осматривал меня. Но в этот раз я был не на медицинском осмотре. Я инстинктивно отпрыгнул, не понимая, как это расценивать. Заметив моё смущение, он быстро перевёл всё в шутку и продолжил как ни в чём не бывало проявлять показной интерес к деяниям группы. Это произошло снова, но я был готов. Я схватил его за грудки, вытащил из–за бара и толкнул к стене так, что его голова ударилась о неё. Не помню, что я сказал тогда, я был чертовски зол, но он однозначно уяснил, что я не тот, кто ему нужен. Люди в баре притихли, я же, заметив выражение ужаса на лице Тони, я решил, что лучше всего уйти. Не нужно говорить, что никакого интервью не вышло, а The Nice никогда не получили хорошего отзыва от него.

Несмотря на все неудачи, “America” попала в английский хит–парад на 29 позицию 3 июля 1968 г. Композиция длиной в семь минут больше соответствовала категории долгоиграющих пластинок, чем синглов. Тем месяцем мы побили очередной рекорд посещаемости в «Марки», прежде принадлежавший The Rolling Stones, The Who, Cream и Джими Хендриксу, но без инцидента не обошлось. Клуб получил угрозы от разгневанных американцев сделать из меня исторического персонажа, вместе с братьями Кеннеди и Мартином Лютером Кингом. Полиция приведена в боевое состояние, и при входе в клуб обыскивала каждого на предмет ношения оружия.

В те дни я встречался с юной английской актрисой, обучавшейся в театральной школе Италии Конти. Она снималась в небольших ролях в различных телевизионных программах, её последней ролью, которой она очень гордилась, была роль одной из школьниц в фильме «Учителю… с любовью» с Сиднеем Пуатье. Она была клёвой, с веснушками на носу, обрамленными тёмно–рыжими волосами до плеч. Меня очень интересовали её рассказы о методах актерской игры. Школа, в которой она училась, поощряла импровизацию в виде проявления всех видов эмоций в общественных местах. Очень терапевтический метод! Они носили большое полотно стекла по оживленной подземке, что подвело меня к одной идее.

— Как насчёт того, чтобы приставать ко мне на сцене?

— В смысле?

— Ты и твои подружки сойдут с ума при виде The Nice в «Марки», и вы запрыгнете на сцену с целью разорвать меня на части.

Мы весело потренировались, она разрывала рубашку у меня на спине. Часто наши тренировки перетекали в постель. Настало время шоу в «Марки», она нервничает и даже выпила несколько крепких коктейлей, чтобы набраться храбрости. Я готовлюсь сыграть соло. Внезапно я чувствую огромное беспокойство в зале и в акробатическом кульбите оказываюсь во втором ряду, где меня раздирает на части компания вопящих фурий, в то время как мою подругу силой выпроваживают из аудитории. Что за восхитительный метод актёрского воспитания! Она так сильно вопила, что Баз с удовольствием выставил её из зала. Я не предупредил База о постановке. Больше я никогда её не видел.

Нас обложили со всех сторон, а мы оказали услугу американцам, укрывающимся от воинской службы во Вьетнаме, сжигавших свои повестки, в то время как Леонард Бернстайн жаловался на то, в каком контексте The Nice использовали его тему из Вестсайдской истории. В конце концов, он всего лишь композитор. Кстати, мы щедро поделились авторскими отчислениями с издателями Бернстайна. В том же году в интервью ВВС он изобразил заученно–удивлённое выражение лица — The Nice? — как будто он никогда и не слышал о нас.