Картина убийства - [18]

Между тем шарабан с грохотом остановился перед церковью. Мужчина и женщина, сидевшие на переднем сиденье, мгновенно поднялись на ноги и повернулись лицом к остальным пассажирам. Из-за расстояния их слов разобрать было нельзя, да и в любом случае их заглушил бы несмолкающий скрипучий звук двигателя, но по громким приветствиям в их адрес было очевидно, что спич, который они произнесли, вполне мог сравниться по своему воздействию на аудиторию с призывом доброго короля Гарри[22].

Лидеры первыми покинули механическую повозку и велели водителю помочь им с грузом, уложенным в багажном отделении. Каждый из их спутников, с трудом выбиравшихся на твердую землю, получал в руки укрепленный на палке плакат.

– Как волнительно, – произнесла леди Хардкасл. – Я уверена, что это будет протест против чего-то…

Когда все спустились с шарабана, водитель вернулся на свое место и, с громким скрежетом переключив скорость, направил свой шумный экипаж вокруг деревенского луга в сторону Бристольской дороги.

Его пассажиры продвинулись слегка вперед по дорожке и выстроились в неровную линию перед сельской ратушей. Подняв свои плакаты, они стали с чувством исполнять «Рок веков»[23]. Плакаты сотрясались в унисон с древним гимном, и казалось, поющие наслаждаются моментом.

– Твои глаза видят лучше моих, дорогая, – сказала леди Хардкасл. – Ты не видишь, против чего они выступают?

Я и сама уже косилась на плакаты, но не могла рассмотреть их достаточно хорошо.

– Что-то насчет «происков дьявола», и еще «ворожеи не оставляй…» – дальше плохо видно.

– Скорее всего, «в живых»[24], – предположила миледи, все еще возившаяся с камерой. – Уверена, что вся эта шумиха вызвана фильмой мистера Читэма.

Пока мы наблюдали за этой демонстрацией, из дверей церкви возник преподобный Джеймс Блэнд. Быстро пройдя по дорожке, он вышел из ворот, ведших к кладбищу, и подошел к собравшимся. Было ясно, что ему, так же как и нам, хотелось понять, что происходит.

Леди Хардкасл пробормотала себе под нос нечто совсем не церковное. Ей, по-видимому, понадобилась новая пленка, и то, что из-за этого пришлось прервать съемку, вывело ее из себя. Мы заменили катушки в камере. По моему скромному мнению, процесс был нудный и неоправданно сложный. Наверняка, если захотеть, то можно было бы придумать более простой способ выполнения этой важной и, главное, регулярной процедуры. К тому моменту, как мы закончили, мистер Блэнд уже прекратил общаться с протестующими и торопился в нашу сторону. Пока он не подошел, леди Хардкасл истратила несколько футов пленки на съемку нашего бездельника, который строил рожи демонстрантам.

Задыхающийся преподобный отец наконец добрался до нас.

– Доброе утро, леди Хардкасл, – с трудом произнес он. – Надеюсь, что гости не помешали вашей съемке. Как я понимаю, вы создаете портрет нашей деревни для шоу…

– Именно, святой отец. Слухи у нас распространяются быстро.

– Словечко здесь, шепоток там… – ответил викарий. – Если новости интересные, то распространяются они очень быстро. К счастью, Святая книга запрещает только порочащие Всевышнего высказывания и заведомую ложь, иначе нам ничего не удалось бы узнать.

– У нас было множество случаев высоко оценить надежность деревенского радио. И оно часто нам помогало.

– Печально, однако, что на этот раз оно всех нас подвело. Никто заранее не предупредил нас о мистере и миссис Хьюз и их банде, портящей настроение нормальным людям.

– Портящей настроение? – уточнила я. – Так вы их не одобряете, сэр?

– Естественно, мисс Армстронг. Я ведь скромный слуга любящего людей Господа, который радуется достижениями своих чад. Он искушен и мудр и хорошо понимает тонкости наших изобретений. Мистер Читэм – человек уважаемый и благочестивый. Он заранее прислал мне описание своей фильмы, дабы убедиться, что я не буду возражать против ее показа в церковном зале. Я указал ему на то, что зал принадлежит деревне, но даже если б он находился в моем прямом подчинении, я не имел бы никаких возражений. Фильма современная, может быть, даже немного специфическая, но в ней нет ничего, что шло бы вразрез с учением небесного Отца нашего.

– Но эти… эти… – Леди Хардкасл нахмурилась.

– Хьюзы, миледи, – подсказала я.

– Спасибо, милая. Эти Хьюзы и их люди с вами не согласны?

– Так они утверждают. Правда, не знаю уж, то ли они считают фильму не соответствующей религиозным догмам, то ли привлекли религию, чтобы оправдать свои протесты. Сдается мне, что мистер Хьюз умудрился сделать подобные протесты своим основным занятием в жизни. Понимаете, я вовсе не возражаю – одному Богу известно, сколько в современном мире вещей, против которых я протестовал бы, будь у меня на это время, – но я бы хотел, чтобы Хьюз и ему подобные не использовали так беззастенчиво имя Божье в своих эскападах. Можно только восхищаться их изобретательности при выборе святых текстов для оправдания своих недалеких взглядов, но, по-моему, очень часто эти взгляды не имеют никакого отношения к христианству.

– А остановить их нельзя? – поинтересовалась я. – Леди Фарли-Страуд невероятно расстроится, если они испортят ее «праздник». Не говоря уже о других жителях деревни. Дейзи будет просто убита, если он не состоится.