Картезианский развратник - [15]

Вот я, значит, и стал действовать: осторожно развязал вам ряску, чтоб ваши сисечки выпустить. А они такие у вас беленькие, я их взял тихонько и стал целовать. А когда увидел, что вас и пушкой не разбудишь, тут уж мне захотелось кое-чего другого, и, значит, я это и сделал — задрал вам юбку и засунул, вот. А дальше вы сами знаете.

Несмотря на грубоватый пересказ, простодушный вид Мартена, с которым он объяснялся, очаровал меня.

— Ну и как, получил ты удовольствие, мой милый? — спросила я.

— Ох! Огромное! — воскликнул он, порывисто обнимая меня. — Я готов повторить еще, коли пожелаете!

— Только не сейчас. Вдруг нас увидят? Но знаешь, у тебя ведь есть ключ от церкви — приходи сюда завтра в полночь, оставь дверь открытой, и я тоже приду. Как тебе такой план, Мартен?

— Чертовски хорошо придумано, в такое время мы и сами наиграемся и подсмотреть за нами никто не сможет.

Я заверила его, что приду. Мартен хотел продолжить и стал уговаривать меня сделать это еще хоть разик перед тем, как мы расстанемся, но я сумела устоять против своего желания и просьб. Мой отказ сильно огорчил его, но я поспешила уверить его в нашем завтрашнем свидании. Мы обнялись, я направилась в монастырь, полная надежд. Я успела вернуться в свою комнату незамеченной.

Как ты наверное догадываешься, я умирала от нетерпения добраться до своей комнаты и выяснить, как же выглядит моя щелка после любовных атак, которым подверглась. Я ощущала сильное жжение между ног и едва могла идти. Взяв в дортуаре свечу и плотно запахнув занавеси в своей комнате, чтобы меня не увидела ни одна живая душа, я уселась на стул, раздвинула ноги и принялась себя осматривать. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что мои нижние, срамные губы, которые раньше были такими упругими и пухлыми, стали совершенно дряблыми и все в мелких складках, которые хоть и сохранили влажность, образовали множество морщинок. Плоть внутри была красной и воспаленной, и неприятно зудила, я было сунула туда палец, но боль тут же вынудила убрать его. Я стала тереться о ручку кресла, оставляя на ней следы победы Мартена, но желание наслаждения боролось во мне с усталостью, и вскоре мои веки отяжелели, и я уснула. Мне приснился чудный сон, весь состоявший из сладостных моментов, напоминавших о познанном мной блаженстве.

На следующий день мне никто и слова не сказал по поводу моего отсутствия за ужином. Наверное, сочли, что я все еще обижена после того, что со мной сделали. Я не спешила развеять это мнение и сохраняла гордый вид. Вместе со всеми я присутствовала на службе, но стояла отдельно от моих подруг, и скажу честно не так уж мне было скучно. Любовь — прекрасное средство от предубеждений, а присутствие моего дорогого друга, которого я заметила в церкви, с лихвой возмещало мне все остальное. Уверена, что большинство моих подруг охотно отказались бы от духовной пищи, если бы им предложили такую замену.

Я бросала на милого Мартена гораздо больше влюбленных взоров, нежели набожных взглядов на алтарь. Наверное какая-нибудь светская дама сочла бы его неотесанным мужланом, но в моих глазах он был воплощением любви — такой сильный, юный, страстный. Близкое знакомство с достоинством, скрытым у него в штанах, легко примиряло меня с неопрятностью его внешнего вида Однако я заметила, что сегодня он постарался выглядеть более пристойно, чем обычно. Мне было невероятно приятно думать, что он приложил все эти усилия, чтобы еще больше понравиться мне, а не просто принарядиться к празднику. Ни одна мелочь не ускользнет от глаз влюбленной женщины. Я видела, как он рассматривает строй пансионерок, выискивая меня. А мне не хотелось, чтобы он меня заметил, и я старалась спрятаться, но, вероятно, рассердилась бы, если бы он прекратил свои тщетные попытки. Ничего не поделаешь, я была влюблена прямо-таки до безумия. Можешь себе представить, как отчаянно я ждала наступления ночи, чтобы сдержать данное слово!

Наконец эта столь долгожданная наступила ночь! Ах, какое волнение охватило меня, когда колокол бил полночь! Пробираясь по коридору, я вся трепетала, и мне казалось, что все знают, куда я иду, хотя все уже давно спали. У меня не было с собой никого светильника, кроме света моей любви. Ах, твердила я, пробираясь на ощупь в темноте, если Мартен не придет, мое сердце разорвется!

Но мой дорогой выполнил свое обещание — он был там, настолько же влюбленный и нетерпеливый, насколько я была пунктуальной. Я была очень легко одета, стояла жара, к тому же еще накануне я заметила, что юбки и шейные косынки только мешают делу. Едва я увидела приоткрытую дверь, меня охватила радостная дрожь, и у меня хватило сил только шепнуть имя моего дорогого Мартена. Он тут же бросился ко мне в объятия, поцеловал меня, и я ответила ему со всей страстью, на которую была способна. Долгое время мы просто стояли, тесно прижавшись друг к другу, но, насладившись этими первыми проявлениями счастья, мы возжелали большего. Я потянулась к источнику своих наслаждений, он положил свою руку на то место, которое уже с нетерпением ожидало его. Он уже был готов, поэтому быстро разделся, соорудил из своей одежды ложе, и я легла на него. Два часа мы ублажали друг друга, экстаз следовал за экстазом, не оставляя нам времени даже передохнуть немного. Мы наслаждались друг другом, словно это был наш первый раз, или последний. Когда желание кипит в крови, даже не помышляешь о том, как поддерживать силы. И вот настал момент, когда ласки Мартена больше не вызывали во мне ответного отклика, и нам пришлось разойтись.