Картер - [2]

Он уходил за трейлерный парк, хлопая баскетбольным мячом, и направлялся в заповедник. И я следовала за ним, каждый раз проходя мимо кустов, когда он держал мяч в руках и останавливался возле ручья. Он снимал обувь и, опустив ноги в воду, отдыхал в тени. Мне хотелось набраться смелости и подойти к нему. Сесть рядом с ним и опустить свои уставшие ноги в освежающую воду. Вместо этого я отмахивалась от комаров и постоянно перекидывала свои потные и грязные светлые волосы с одного плеча на другое.

И я просто принимала все в нем, отчаянно ожидая того момента, когда он откроет свой рот и сделает то, что делал всегда, когда думал, что был один.

Запоет.

Он обладал мягким низким голосом, проникающим глубоко в душу и заставляющим плакать, если вы закрывали свои глаза и просто слушали. Очень часто он пел одну и ту же песню. Я бы хотела знать почему. Я бы хотела понять, что это значит для него.

Песня Led Zeppelin «Спасибо», льющаяся из его уст, звучала лучше, чем у певца.

Если бы солнце отказалось светить, то я все еще любил бы тебя.

Когда море поглотит горы, все еще будем Ты и Я.

Дискомфорт, который я чувствовала, стоил того. Если это значило узнать Картера, то я приветствовала комаров на своей загорелой коже. Я позволяла им кусать меня, пока вся не стала покрыта розовыми зудящими ранами. Он заинтриговал меня слишком сильно, чтобы я могла уйти. Я думаю, это был его способ общения с окружающим миром. При взгляде на отстраненное выражение на его лице мое сердце сжималось в разы. Я видела так много эмоций, когда он пел. Он действовал жестко. Он хотел, чтобы все думали, что он может со всем справиться. По большей части он мог. Но проведя все лето в наблюдении за ним и слушая его проникновенный голос, я поняла, что сильно ошибалась.

Картер был сломлен. Он был одинок и печален. У него не было матери и любви отца. Он был во многом похож на меня. Каждая частичка моего существа хотела достучаться до него и сказать, что он не одинок. Сказать, что я знаю, каково быть без матери, быть оставленной без капельки любви в забытом бедном районе. Ложиться в кровать голодной и усталой, когда не хочется ничего, кроме восьми часов сна без звуков лая собак, криков соседей и плача детей.

Но я не могла дотянуться до него. В течение двух лет я наблюдала издалека, всегда оставаясь незаметной для него. Пока в один прекрасный день это не произошло.

Это было неожиданно, я не была готова к тому, как он войдет в мою жизнь.

Потребовался противный маленький ублюдок, чтобы заставить его посмотреть на меня. И это был первый раз, когда наши жизни пересеклись.

Глава 2

Весна 2001

12 лет

— Моя мать говорит, что твоя тетя шлюха, — сказал Грем, останавливаясь передо мной со своим фиолетовым фруктовым мороженным.

Ах да, еще один день издевательств. Я спокойно сидела на скамейке в парке с видом на баскетбольную площадку, крася ногти в красно-розовый цвет, в то время как мои мысли занимал только тринадцатилетний Картер. В этот день он выглядел хорошо: его мышцы обтягивала белая рубашка, которая только сильнее оттеняла его загорелую кожу. Он был в центре, организуя команду, когда этот маленький ублюдок отвлек его. Я проигнорировала Грема и продолжила красить ногти на ногах.

Этот парень всегда провоцировал драки, всегда выбирал тех, кто был меньше и моложе, хотя ему было уже тринадцать лет. Говоря откровенно, он был жалким хулиганом, хотя умел выходить сухим из воды. К сожалению, он часто выходил сухим из воды.

— Она говорит, что ты тоже превратишься в шлюху, — продолжал он, — говорит, что твой дядя ждет, чтобы ты стала немного старше. Ты собираешься быть шлюхой, как твоя тетя? Ты слушаешь меня, Лия? Шлюха!

— Хорошо, Грем, — просто ответила я, не обеспокоенная его словами.

Это был не первый раз, когда кто-то говорил мне такое, и теперь, когда мне двенадцать лет, я намного больше понимаю, что происходило в трейлере в те дни. Мне не нужен был этот садистский маленький хер, чтобы сказать мне об этом.

— О, так ты с этим согласна, — сказал он, — у меня в кармане есть три доллара, ты хочешь прокатиться со мной, как твоя тетя ездит с теми людьми?

— Нет.

— Нет? Я могу объединиться с другими мальчишками и заплатить тебе больше монет, если ты будешь узкой маленькой сучкой.

— Нет, — рассеянно повторила я.

Мне не нужно видеть его, чтобы знать, что он стал багровым от гнева. Грем искал моей реакции и, кажется, не понимал, что я онемела от всего этого. Выросшая около матерящихся людей, я воспринимала это как норму. Грем был слишком маленьким, чтобы понять это.

Я услышала его шаги, но прежде, чем смогла обернуться, он схватил мой лак для ногтей и швырнул на землю. Флакон не разбился, как он хотел. Он ударился о мягкий грунт с глухим стуком, но ущерб был нанесен. Жидкость сочилась из бутылки, пачкая ярко-зеленую траву. Мгновение я смотрела на лак для ногтей, и все, о чем я могла думать, так это о том, как тетя Шерил подарила мне его на мой двенадцатый день рождения три недели назад и как я ему была счастлива. Я открыла его только сегодня утром, а теперь он был перевернут и весь вытек. До самой последней цветной капли, которые должны были сделать меня красивой.